Не любовь. Не с нами (СИ)

Я должна была чувствовать себя ужасно, но… не чувствовала. Единственное, что я ощущала – непередаваемую лёгкость в теле, волшебную негу по утрам, которую до этого испытала всего лишь раз, с одним-единственным мужчиной, с тем же самым Глебом.

И всё же я была начеку. Ни на минуту не забывала о том, что Голованов вовсе не сказочный принц – благородный и прекрасный, как казалось мне когда-то. Он – высокомерный, самовлюблённый эгоист!

В трепетные восемнадцать лет я надеялась, что интим что-то значит для него, сейчас просто получала удовольствие, понимая, что «просто секс, ничего личного» – его девиз. Я не помнила, сколько точно у меня было мужчин до Вадима, так почему бы не добавить в список ещё одного, только в этот раз получить удовольствие для своего, истосковавшегося по настоящим, умелым ласкам телу?

К слову, о Вадиме. Я позвонила ему на следующий день, без экивоков, истерик и лишних слов заявила, что он может быть свободен. К моему приезду ему нужно забрать свои вещи из моей квартиры – их хоть было немного, но они лежали на полках шкафа, в ванной комнате, – и оставить ключи соседке-пенсионерке. Вадим не спорил, на следующий день прислал отчёт о проделанной работе. Мы пожелали друг другу всего хорошего и расстались. Я ни о чём не жалела и совсем не переживала. Для меня всё было предельно просто: Вадим изменил мне с моей лучшей подругой, значит, этих людей больше не существовало в моей жизни.

Алёну я занесла в чёрный список во всех социальных сетях и в телефоне, предварительно проигнорировав её звонки и сообщения.

– Ты слишком категорична, – вздыхала Нюта.

– Не слишком, – отвечала я. – Вот что бы ты сделала, узнай, что Коля отправился с какой-то бабой на базу отдыха?

– Убила бы, – заявила Нюта, потом вздохнула и добавила: – Не знаю, у нас же дети, понимаешь…

Я посмотрела на расстроенную Нюту, стало стыдно за свой вопрос. За то, что невольно посеяла сомнения в душе искренней, любящей жены моего брата и мамы моих племенников. Как только язык повернулся сказать подобное. И про кого? Колю Цыплакова? Цыплака!

– Нют, не слушай меня! – решительно заявила я. – Какая база отдыха?

Я отдёрнула штору в комнате, показала рукой в сторону импровизированной песочницы, в которой Коля играл с сыновьями и мальчуганом недавно заехавших отдыхающих. Брат вываливал песок из пластмассового самосвала, притаптывал лопаткой образовавшуюся кучу, потом толкал грузовик по песочнице, передвигаясь в коленно-кистевой позе, изображал звук мотора и громогласно кричал:

– Прораб! Строчно нужен бетон!

– Есть бетон! – отвечал Серёжа, а два двухлетки с энтузиазмом начинали загружать песок в кузов.

А чтобы никто не сомневался, что здесь происходит самая настоящая стройка, на строителях были каски из старых, пожелтевших газет, дожидавшихся часа разжигания мангала.

– Действительно, – улыбнулась Нюта и поспешила на улицу, вытряхивать из штанов покорителей БАМа песок.

Я на секунду задумалась о том, что дети – всё-таки сомнительные цветы жизни для женщины. Долго мне думать о трудной женской доле не дали. Позвонил Глеб, пригласил в ресторан, потом в кино, или наоборот, как захочется.

В кино мы не пошли, отправились на море, бродили по дикому пляжу, пугая одиноких, полностью обнажённых купальщиков, облюбовавших серые камни для нудистского отдыха. И сами там же окунулись, правда, не рискнув раздеться догола, а потом сидели на раскалённых камнях, слушали шум моря, закрыв глаза, подставляя тела под ласкающие, уходящие за горизонт лучи. Целовались в памятной сосновой роще, а после сидели в уютном кафе, тоже на берегу моря. Меня не раздражали ни отдыхающие, ни музыка из соседних баров, ни соотношение цены и качества.

Небольшая передышка перед тем, как Глеб напомнил, что он не только мужчина, которого я люблю всю жизнь, но и первостатейный наглец, достойный единственного – смачного пинка под круглый, упругий зад, когда я решу, что пора это сделать.

Ночевать я осталась у Глеба, попросив Нюту придумать пристойную отговорку для родителей, если она вообще была нужна. Судя по недовольному бурчанию папы и излишне ласковому «Глебушка» мамы, они были в курсе кто время от времени ночевал в моей спальне.

Всё было на удивление прекрасно, вечер, ночь, особенно ночь. Только после всегда приходит утро, и не всегда рассвет приносит радость. Иногда лучше, когда все кошки серы – можно представить наглое, высокомерное животное приручённым котом.

Просыпалась я, прижатая расслабленной, тяжёлой рукой к не менее расслабленному, горячему телу. Выбралась из объятий, развернулась, уставилась на спящего, пытаясь понять, за что же я полюбила Глеба.