Не любовь. Не с нами (СИ)

Я стояла в тени перголы, не сводила прямого взгляда со смеющегося Голованова, умирая каждую утекающую секунду. Одно, вторая, третья, пятая… Он становился всё дальше от меня, и всё ближе к собственной свадьбе. Мой прекрасный принц, умеющий целовать, как никто другой, ускользал, как песок сквозь пальцы, я же могла лишь смотреть на белозубую улыбку и мечтать забыть о нем навсегда. Или умереть.

Глеб оторвался от гогочущих приятелей, ожидающих Колька, который никак не мог расстаться с Нютой, не выходил во двор. Я смотрела на идущего ко мне Глеба, впитывала всё, что видела. Взлохмаченные, отливающие рыжиной волосы, обхват плеч, сильные руки, кисти с сеткой вен, по которым бежала кровь, питая сердце, решившее, что я недостойна любви.

– Привет, – сказал Глеб, остановившись на расстоянии вытянутой руки. – Как ты?

– Выбери меня, – прошептала я тогда, не веря, что опускаюсь до прямой, унижающей меня просьбы. – Выбери.

– Цыпа… – Глеб посмотрел на меня со странной смесью боли, снисходительности и сомнения… – У тебя всё будет хорошо, обещаю, – с этими словами он шагнул назад, все ещё стоя лицом ко мне.

– Выбери, – прошептала я одними губами.

– Нет, – так же губами ответил он.

В это время из дома выскочил счастливый Коля, натягивая на ходу рубашку. Глеб приветливо засмеялся, пошёл к другу, отпуская скользкие шуточки, на которые брат только раскатисто ржал, как довольный жизнью жеребец. Я осталась стоять, где стояла, впитывая по крупицам простое, ясное, однозначное «нет».

Коля вернулся к полуночи, естественно, навеселе, лез с объятиями и поцелуями к Нюте. Рассказывал, как здорово они провели время в чисто мужской компании с друганами, как в старые, добрые времена. 

– Лийка в квартире осталась. Примета плохая – ночевать с женихом перед свадьбой.

– Семь лет жить до свадьбы не плохая примета, а ночевать – плохая, – фыркнула Нюта. – Голованов-то где ночует? К родителям поехал?

– Не, там же, – небрежно бросил Коля. – Зачем куда-то ехать? Целый дом в его распоряжении.

К часу ночи домочадцы крепко спали. Я на цыпочках выбралась из дома, проскочила за ворота, оттуда вызвала такси. Если кто-то и видел фары, то не придал значения, отдыхающие постоянно приезжали, уезжали, ещё одна машина среди ночи не могла привлечь внимание.

Добрались быстро, ночами пробки почти рассасывались. Остановились у невысокого забора, единожды виденного мной дома. Я неуверенно посмотрела на тёмные окна, сжала кулаки, досчитала до десяти и обратно.

– Девушка, с вами всё хорошо? – поинтересовался услужливый водитель.

– Всё отлично, – кивнула я.

– Вас подождать? – Он с сомнением оглядел меня с ног до головы. Выбирать наряд было некогда: шорты, футболка, спортивные босоножки – вот и весь изыск.

– Не надо, всё хорошо, – посмотрела я в глаза таксисту. – Просто задержалась, папа ругаться будет, – нашлась я.

– А, – выдохнул он и улыбнулся расслабленно: – Папа сильно не обидит. Слушайся папу, – сказал он мне в спину.

Пробраться на участок оказалось просто. С задней стороны двора, выходящей на узкий проулок, где ходят только местные, легко открылась калитка. В доме дверь была закрыта на замок, гараж тоже, зато на первом этаже распахнуто окно. Пододвинула пластиковый стол с остатками трапезы к окну, подтянулась, перебралась в дом – вот и вся операция по незаконному проникновению.

На первом этаже Глеба не оказалось, на втором были закрыты все комнаты, кроме одной. Я заглянула, распахнутые шторы позволяли луне бросать синеватый свет на то, что я видела: широкая кровать, на которой на спине растянулся Глеб, закинув руку за голову.

На цыпочках я подошла к кровати, быстро скинула одежду, оставила только трусы – их снять стало невыносимо страшно, легла рядом с Глебом, вытянувшись по струнке. Он проговорил неясную фразу, продолжая спать. Страх во мне боролся со стыдом, а стыд с желанием сделать то, зачем я явилась к почти женатому мужчине среди ночи.

Глеб… Глеб просто не знает, не понимает, что он – мой единственный, тот, без которого я умру. А он? Он разве сможет стать счастливым с этой мерзкой Лией? Нужно, чтобы он понял, что именно теряет. Понял наверняка, чтобы не осталось никаких сомнений.

Меня колотило как в лихорадке, когда я дотронулась до плеча Глеба. Он тут же открыл глаза, мгновенно закрыл, резко выдохнул. Протянул руку, дёрнул меня на себя, чтобы обхватить огромными ладонями мою обнажённую талию, сжать ягодицы, выдохнуть в губы:

– Чёрт…

Я почувствовала его вкус, лёгкие поглаживания, прерывающиеся мужским дыханием, от которого внутри всё цепенело и сладко-сладко ныло. Ведь это я вызывала это прерывающееся, тяжёлое дыхание. Ласки, от которых разум испарялся, сердце заходилось в бешеном ритме, дыхание сбивалось. Становилось горячо, я рефлекторно сжимала ноги, мужская ладонь настойчиво разводила их в сторону, добираясь до эпицентра желания, которое становилось неистовым.