Не любовь. Не с нами (СИ)

– Для секса? – Нюта не знала, что ответить. 

Действительно, «зачем?».

– Зачем? – повторил вопрос Коля, выглядя настолько ошарашенным, что Нюта опешила.

Что ответить на этот вопрос она не понимала. Теоретически знала, для чего люди занимаются любовью: удовольствие, продолжение рода, что-нибудь ещё важное. Но чётко сформулировать ответ не могла. Опыта у неё не имелось, вдруг это не так уж и приятно, продолжать же род она пока не собиралась. И вообще – почему она должна объяснять очевидные вещи Коле? Мужчине нужна женщина, женщине – мужчина, что непонятного?! 

Поэтому ответила просто:

– Для удовольствия.

– А! – Коля хлопнул себя по лбу. – Не, я лучше пельмени.

– Зачем? – в этот раз удивилась Нюта. – Какие пельмени?

– Для удовольствия пельмени, – широко улыбнулся Коля. – Люблю пельмени. Хочешь?

– Давай, – кивнула Нюта.

– А любовью я только с тобой хочу, – у самой двери выдал он, хватая полотенце и футболку. – Но пока нельзя, так что я пельмени.

Коля выскочил, видимо, на кухню и в душ, Нюта же осталась смотреть на закрытую дверь. Шлёпнулась на стул, обхватила ладонями лицо, совершенно счастливо улыбаясь. Глупый комплимент, совсем не книжный, не романтичный – это же надо, сказать девушке, что заменяешь её пельменями. Пельменями! А Нюта сидела, счастливо пялилась на крашеное полотно двери, не в силах прекратить улыбаться.

Потом они ели покупные пельмени с кетчупом, майонезом, соевым соусом. Целовались, чувствуя на губах эту ядерную смесь. Коля постоянно улыбался, совершенно глупо шутил, говорил о том, что будет, когда они поженятся. Весной или летом. И что поедут к его родителям на Чёрное море, и что она обязательно понравится его маме, иначе быть не может.

Ещё у них будет двое детей. Коля хотел троих, Нюта считала, что достаточно одного ребёнка, в итоге сошли на цифре два – хорошая же цифра! Условие, что дети появятся после Нютиной учёбы, Коля принял легко, пока же пусть работает, тем более хозяин магазинчика намекал, что ему нужен бухгалтер «на первичку», он же товаровед.

Снова целовались. Это был самый насыщенный поцелуями день за все восемнадцать лет жизни Нюты Кузнецовой и самый счастливый.

Они стали проводить почти каждый день в комнате, в общежитии. Нюта иногда приносила пельмени, между прочим, сама лепила. Перед мамой оправдывалась, что всё время у подружки сидит, готовятся к сессии, неудобно объедать чужих людей, перекусить же во время учёбы хочется. Мама лишь качала головой, улыбалась, иногда к пайку студенток добавляла пирожки, котлеты, салаты.

Говорила:

– Пусть подружка поест домашнего.

Ещё Нюта узнала, почему Коля в первый раз вышел потным, запыхавшийся. Он много занимался спортом, помимо того, что ходил в служебный зал, постоянно дома отжимался, поднимал здоровенные гири, штангу, подтягивался. Иногда просил Нютe лечь ему на спину и отжимался прямо с ней, порой на стульях, что приводило её в какой-то неописуемый восторг. Коля был очень, очень сильным! Нюта со своими пухлыми пятьюдесятью пятью килограммами, попой и объемом груди ощущала себя  рядом с ним невесомой Дюймовочкой.

Это было совершенно бесподобное чувство, когда Коля легко поднимал её, чтобы приседать с ней на руках. Особенно ей нравилось лежать на его спине, обхватив шею руками, прижав щеку к горячей коже. Качаться, словно на большом, теплом матрасе, чувствовать, как заходится от удовольствия сердце, учащается дыхание, слезятся глаза, сами собой приоткрываются губы. Иногда Коля останавливался, перекатывал Нюту под себя, упираясь руками, чтобы не придавить, смотрел так, что тысячи фейерверков взрывались в голове и животе Нюты. Целовал, порой по-настоящему, жадно и жарко, но никогда не переходил грань, которую мысленно провела Нюта, даже под кофточку ни разу не забрался, гладил только по ткани. 

Нюта почему-то считала, что последнюю черту переходить рано, нужно подождать. Кого или чего ждать – объяснить не могла, не свадьбу же, только говорила Коле, что пока рано. Он терпеливо соглашался.

Пришло время, когда Нюта пожалела о своём необоснованном упрямстве. Сначала у неё началась сессия, и по закону подлости у первокурсников выпадала она на начало декабря, а не на январь или даже февраль, как у старших курсов. Пришлось ехать в Мурманск, снимать там квартиру напополам с той самой подружкой, с которой Нюта «усиленно готовилась к сессии». Потом, не успела она вернуться в родной городишко, Коля ушёл в свою первую в жизни автономку.

Нюта рвала, метала, злилась на себя, укоряла. Вспоминала шальные глаза Коли, раскрасневшиеся вовсе не от спорта щёки, уши, которые тоже становились красными в такие моменты, и думала, что большей дурочки, чем она, земля не рожала. Ведь он хотел близости, она тоже… хотела, просто отчего-то упрямилась, ждала, придумывала отговорки. Одну глупее другой, а теперь сидела в одиночестве, глазея на море, покрытое льдом у берега.