Не любовь

— Вы же были, как слон и моська. Причем моськой был как раз ты, братец! — поддразнила его девушка.

— И что??? И что??? Женщины ценят мою миниатюрность!.. А у Наташки зато пятый размер! В отличие от некоторых… — он выразительно покосился на Миру, у которой, конечно, был не то чтобы пятый, но даже и не второй.

— Нахал! — притворно возмутилась девушка.

Пододвинувшись к столику под образами, где обычно кушали, она открыла рюкзак и стала выкладывать гостинцы: печенье, конфеты, мандарины…

— Унучачка мая, не трэба было нічога везці! — заговорила бабушка, наблюдая за ее действиями. — Вон і Сцяпан учора навёз разнага, а хто яго есці будзе?

— Бабушка, ну как же я к тебе без гостинцев! Этот жулик небось с французскими трюфелями пожаловал! — кивнула девушка в сторону Степика.

— А то! Кстати, твоими любимыми. Привез побольше, а то, помнится, в прошлый раз ты их одна за вечер и умяла!

Мира хмыкнула в ответ и, подогнув под себя ногу, одернула коротенькую толстовку.

Степик отлепился от косяка и опустился на табурет у стола. А баба Нина, тяжело поднявшись, отправилась хлопотать к печи и скоро уже доставала железным ухватом чугунок с борщом.

— Я рад, что ты приехала сегодня, — чуть подавшись в ее сторону, негромко сказал парень. — Вчера целый вечер пришлось просидеть дома, и весь вечер бабуля пытала меня про тое да про сёе! Сегодня твоя очередь.

— А куда ты собрался? — полюбопытствовала девушка.

— Да так, пройдусь по деревне.

— Кто-нибудь из твоих друзей приехал?

— Леха должен. Ты машины не заметила возле дома Поляковых?

— Я в начале деревни вышла. А кто еще приедет?

Степик пожал плечами и пододвинул к себе тарелку с ароматно дымящимся борщом, которую баба Нина поставила перед ним.

Мирослава последовала его примеру.

А бабушка отправилась в сени и вернулась оттуда с вяленым мясом. Таким сухим и просоленным, впитавшим в себя солнечные лучи прошлого лета и пряные ароматы всевозможных трав, развешанных пучками в сенях под потолком.

Бабушка собралась было нарезать мясо сама, но Степик не выдержал.

— Бабуль! Садись лучше с нами! Я сам порежу мясо! — сказал он, выходя из-за стола.

Степик взял нож, разделочную доску и, повертев в руках кусок мяса, будто прикидывая, с какой стороны начать, принялся за дело.

— Сцяпан, а мо вам з Міраславай патрохі настойкі наліць? Яна ў мяне яшчэ з лета стаіць! Смачная! Чарнічная! Я туды трохі водачкі ўліла, штоб крапчэй была. Будзеце?

Мирослава хотела отказаться, но взглянула на Степика, который отчаянно кивал, и согласилась.

Баба Нина принесла трехлитровую банку настойки и налила им по стопочке, которые Степик предусмотрительно достал из столика.

— Бабуль, ты ведь нам составишь компанию?

— Ой, мой унучак! Вы ж маладыя, вы піце, а ў мяне тады галава балець будзе!

— Бабуль, ну всего по пять капель, за компанию! — не отставал Степик, при этом, ловко орудуя ножом, нарезал мясо соломкой. Закончив резать, он разложил его на блюдце, помог бабе Нине сесть, налил ей немного настойки и пододвинул Мире ее стопку.

— Ну, давайте выпьем за дам, раз вы в большинстве! — произнес Степик и, чокнувшись с бабушкой, потянулся к сестре. — А за тебя мне особенно хочется выпить! — добавил он.

— Это еще почему? — удивленно вскинула она брови.

— Потом скажу! — пообещал Степик и одним махом осушил стопку.

Мирослава же так пить не умела. Ей обязательно надо было понемножку, распробовать, подержать во рту…

— Вкусно, — сказала девушка.

— Ниче так! — согласился с ней братец.

— Можа, яшчэ па адной?

Степик, конечно же, собрался ответить положительно, но Мира опередила его:

— Нет, не нужно. Голова уже и так закружилась.

Рудинский скорчил презрительную гримасу, а Мира в ответ показала язык.

Она на семь лет была младше двоюродного брата. То есть, когда она родилась, Степан Рудинский уже пошел в первый класс, а когда она пошла в школу, он уже был подростком, которому должно было бы наплевать на свою соплячку-кузину.

Но, во-первых, Мира Ярославская даже в семь лет существенно отличалась от девчонок-первоклашек, которых ничего, кроме кукол, подружек, мультяшек и конфет, не интересовало; а во-вторых, и Степик в четырнадцать лет не был тупым и эгоистичным подростком.

Конечно, большую часть времени он проводил со своими друзьями. Но и для маленькой Миры у него всегда находилось время. Степик качал ее на качелях, помогал ей убираться в бабушкином домике, ходил вместе с ней за ягодами, учил мастерить рогатки и свистеть не хуже заправского разбойника. Именно он научил ее играть в карты и показал некоторые шулерские штучки. Они оба были единственными детьми у родителей, может быть, поэтому и стали так близки.

Степик Рудинский, по мнению сестренки, представлял из себя беспечного донжуана и хамоватого себялюбца. Но у него была такая открытая улыбка, а в прищуре карих глаз — столько обаяния, что устоять перед ним было просто невозможно. Всегда неброско, но дорого и со вкусом одетый, стильно подстриженный, с маникюром на тонких пальцах, он, вместе с тем, запросто приспосабливался к деревенской жизни. Мог рубить дрова, таскать воду из колодца, топить грубку.