Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)

Родной правнук Ливии и ее воспитанник Калигула задушил подушкой ее родного сына Тиберия в 37 году от Р.Х. и стал императором Рима. Агриппина добилась-таки своего, хотя и случилось это через четыре года после ее смерти. Но хотя матери Калигулы уже не было в живых, благодаря неуемному стремлению к власти Агриппины колесница римской истории из всех возможных путей уже свернула на тот, где в конечном итоге она переедет судьбу другой матери - Мессалины.

Сложись обстоятельства по-другому, Мессалину ждала бы обычная судьба римской матроны. Про закон Папия-Поппея вы уже знаете. А незадолго до рождения Валерии Мессалины император Тиберий потребовал еще больше ограничить вмешательство женщин в чисто мужские дела.

* * *

Перед очередным заседанием по сенату поползли слухи, что сегодня на заседание прибудет сам принцепс. Но все сроки прошли, пора было начинать, если сенаторы собирались сегодня попасть домой, а Тиберия все не было. Сенаторы растерянно переглядывались и галдели, лишь Цецина Север загадочно улыбался и молчал. Наконец он поднял руку.

Сенаторы смолкли, как по команде, оборвав свои разговоры на полуслове. В зале воцарилась мертвая тишина. Все знали, что в последние дни Север проводил все вечера на Палатине и, похоже, был в большом фаворе у императора.

Выйдя вперед, Цецина Север помолчал для важности, а потом, играя хорошо поставленным голосом записного оратора, начал сначала тихо, а затем с каждым следующим словом прибавляя по полтона. Сенаторы напрягли слух, но уловили только конец его фразы.

- ...И потому следует запретить высшим должностным лицам империи, уезжающим к месту новой службы в провинцию, брать с собой жен, - сказал Цецина Север и, замолчав, обвел взглядом скамьи сената.

Его коллеги явно не ожидали такой повестки дня.

- Присутствие женщины неминуемо связано с осложнениями, из-за их роскоши в мирное время, из-за их страхов в военное, - продолжил развивать свою мысль Цецина Север. - Из-за них римское войско в походе уподобляется орде варваров. Этот пол не только слабосилен и не способен к перенесению трудностей, но если дать ему волю, то и жесток, тщеславен и жаден до власти. - По обычаю римских ораторов, не любящих ходить вокруг да около, а ясно и коротко излагающих суть того, что они хотят сказать, сенатор Цецина Север сразу перешел к главному: - Они выступают перед воинами, прибирают к рукам центурионов - и вот недавно женщина распоряжалась управлением когорт, боевыми учениями легионов.

Сенаторы многозначительно переглядывались и согласно кивали головами. Теперь всем стало ясно, что имеет в виду их коллега и кто на самом деле стоит за его спиной. Император Тиберий, едва усидевший на престоле, когда управлением когорт и боевыми учениями легионов Германика распоряжалась его жена Агриппина, не желал переживать страх заново. Новых Агриппин в Риме не должно быть.

Между тем Цецина Север продолжал:

- Пусть сенаторы сами припомнят, что всякий раз, когда происходят осуждения за лихоимства, в большей части преступлений бывают повинны жены; вокруг них тотчас же собираются худшие люди провинции; женщины предпринимают и совершают всевозможные сделки. В своих приказаниях женщины чаще упорны и неумеренны, и те, которые некогда были обузданы законами, а теперь освободились от этих оков, норовят распоряжаться не только дома и на форуме, но в войсках.

Цецина Север еще раз обвел взглядом зал и пошел на свое место. Секунду-другую сенаторы молчали, а потом заговорили все разом. Поднялся невообразимый шум. Вперед выбежал Валерий Мессалин и замер с поднятой рукой. Шум постепенно умолкал. Сенаторы начали шикать на своих не в меру болтливых соседей. Сенатор Мессалин был единственным среди них, кто мог своим ораторским искусством отреагировать на любой негласный приказ принцепса так, что ни один доносчик потом не смог бы обвинить оратора в неуважении к инператору.

- На войну, разумеется, нужно идти только тем, кто способен носить оружие, - дипломатично начал свою речь сенатор Мессалин и тут же виртуозно оправдал свою славу лучшего оратора в сенате, опровергнув сам себя: - Но есть ли для возвращающихся после бранных трудов более чистое и добродетельное отдохновение, чем даруемое супругой? Вы считаете, что испорченность жен совращает мужей? - иронически поинтересовался сенатор Мессалин. - Но разве всякий холостяк безупречен? Тщетно прикрывать нашу мужскую слабость, выискивая для нее другие названия: если жена в чем бы то ни было преступает должную меру, виноват в этом муж. Несправедливо из-за безволия нескольких отнимать у мужей подруг, делящих с ними и счастье, и горести, и, покидая пол, по природе слабый, предоставлять его собственной невоздержанности и чужим вожделениям. Ведь и в присутствии мужа едва удается сохранить нерушимость супружеского союза; что же произойдет, если жены на долгие годы будут забыты, словно они получили развод? Поэтому, противодействуя непорядкам вне Рима, следует помнить и об охране нравов в самом Риме.