Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)

На коже людей начинают появляться розовые пятна, язвы и лопающиеся пузыри. Волосы на голове редеют словно побитая молью шерстяная одежда. Ухудшается зрение, в мышцах возникают острые колющие боли. Боеспособность солдат резко падает. Сначала медики склонялись к мнению, что они имеют дело с проказой, но вскоре становится очевидно, что это не так. Военный врач венецианского войска Марцеллус Куманус в 1495 году делает беглые записки на полях знаменитой в то время "Хирургии" Петра Аргелаты. Они удивительно точно совпадают с первичными проявлениями сифилиса. Чуть позже его начальник и главный врач венецианцев Алессандро Бенедетта опубликует описания первичных и вторичных признаков заболевания.

Оккупация итальянских территорий войсками Карла VIII вызвала эпидемию сифилиса среди мирного населения. Поэт и историк того времени Пьетро Бембо, который спустя годы станет самым верным возлюбленным Лукреции, писал: "Вскоре в городе, занятом пришельцами, вследствие контагия и влияния светил началась жесточайшая болезнь, получившая название галльской".

Любпытно, что слух о новом опасном заболевании быстро докатился и до Москвы. Великий князь Иван III, посылая в Литву боярского сына Ивана Мамонова, поручил ему "разведать, не приезжал ли кто с болезнью, в которой тело покрывается болячками и которая называется французскою".

Эпидемия сифилиса в Италии стала повальной, и уж кому, как не распутной Лукреции, по расхожему мнению менявшей любовников и любовниц каждую ночь, грозила опасность заразиться. Но ничего похожего не происходит.

* * *

Зимой 1495 года Лукреция с мужем возвращаются во дворец Санта-Мария-ин-Портику. Обстановка в Риме остается по-прежнему тревожной, только теперь угроза исходит изнутри Вечного города.

Весной происходят массовые беспорядки, римский народ уже открыто обвиняет Папу во всех смертных грехах. Это и неудивительно, ведь у Александра VI, давшего обет безбрачия, только что родился сын от любовницы. И тут еще на арену выходит пятнадцатилетняя папская дочь. Мало того что она каждый день устраивает пиры, опустошая казну, так еще и вмешивается в государственные дела. Лукреция вскрывает папские депеши и созывает священную коллегию кардиналов. Туда она непременно является в одежде проститутки, полуприкрытая прозрачным муслином, садится возле отца и с томным видом принимает ласки Папы. Лукреция не скрывает скандальную связь с отцом и братом.

Складывается впечатление, что Святой престол не уважает ни собственную честь, ни честь других. Муж Лукреции Джованни не находит себе места. Он понимает, что Борджиа уже не нуждаются в союзе с Сфорца, а спесь сыновей Папы ранит его до глубины души. Что касается драгоценной женушки, она уже не сторонится его, как прежде, она открыто выказывает ему свое презрение. И он отправляется якобы в паломничество в один из пригородных монастырей, а на самом деле просто бежит из Рима.

Между тем вместе с Лукрецией все чаще видят ее второго брата, красавца Хуана. Он похож на мать Ваноццу Катанеи - у него тоже светлые волосы, такие же зеленые, как у Лукреции, глаза. Но в нем нет жестокости Цезаря и надменности отца. В Риме начинают шепотом говорить, что Лукреции не стоило большого труда затащить и его к себе в постель. Отныне девушка делится на троих, пропорционально власти, деньгам и нахальству.

Что же касается не слухов, а документов того времени, то как раз в этот момент пятнадцатилетняя Лукреция, похоже, начинает активно участвовать в политике папского двора. Она самостоятельно приходит к выводу, что ее брак с представителем семейства Сфорца стал невыгоден для Ватикана, и делится этими соображениями с отцом. Папа удивился, потому что те же мысли все чаще посещают и его. Для обеспечения величия Борджиа нужен новый союз, на этот раз желательно с арагонской династией. Вероятно, это понимает и муж Лукреции, во всяком случае, его скоропостижный отъезд скорее напоминает бегство от неминуемой смерти.

Услышав об отъезде зятя, семья Папы сделала вид, что весьма удивлена им. А сама Лукреция во всеуслышание жалуется, что ее бросили, хотя на самом деле занудливый муж ее порядком утомил. Лукреция вынуждена принять правила игры - она притворяется, что покорилась обычаю, который предписывал удалиться в монастырь замужней женщине, оставленной мужем. И в июне 1497 года она затворилась в монастыре Сан-Систо.