Не люди

«Покоя. Вы не тронете меня, я не трону вас. Я был вынужден спрятаться в тумане, когда люди пытались меня убить. Моё тело покалечено, но я сохранил твёрдую память и крепкий разум. Признаюсь, тогда я ненавидел их… но с годами ненависть ушла. Я простил их всех. Поэтому прошу лишь дать мне спокойно скоротать оставшиеся дни на этом свете. Но Урмеру никогда не даст мне покоя. Когда-то этот ублюдок создал проклятый туман. Заклинание уничтожило Бергатт, практически каждого горожанина, не обладающего Даром. Тогда, в самом начале войны, посреди всей царящей в Империи неразберихи, это выглядело как самооборона. Но когда нас изгнали из Ордена, и мы вернулись сюда, Урмеру захотел наслать туман на весь мир. Из-за этого мы поругались, и я вынужден был бежать. Он запудрил Сильгии мозги, пообещав исцелить её. Для этого ему требовался материал, им и стали те, кто пережил ту магическую атаку. Тогда я верил Урмеру… и сейчас жалею об этом. Когда нужда в людях отпадёт, он уберёт все защитные барьеры, чтобы отомстить за обиды семидесятилетней давности. Сильгия мертва, и его жизнь находится под угрозой. Я уверен, что сейчас, в своей башне, он уже снимает барьеры. Стоит ему узнать, что хутор погиб, а вы идёте по его душу, он уничтожит всех выживших. Вся котловина, в которой построен Бергатт, будет купаться в тумане. Сколько тогда людей выживет? Вы вдвоём? Сомневаюсь, что кто-то ещё».

– Тебе-то что с этого? – недоверчиво произнёс Хасл. – Ты же вообще живёшь посреди этого тумана. К тому же, он должен знать, что ни мне, ни могильщику вреда от этого не будет.

«Я не выживу без людей. Я приманиваю животных, иногда подворовываю овощи, чтобы не умереть с голода. Если не станет вас… Во внешний мир я не вернусь – это я знаю точно. Мне останется только умереть, а я хочу жить, несмотря ни на что, несмотря на все мои мучения».

– Прекрасно, – сказал могильщик, спрыгивая с разрушенной стены. Он уже надел перчатки. – Прогулка в полмили – это хорошо, если там мы действительно найдём свободную от проклятий дорогу. Но сперва…

Коротко сверкнула сабля, и кошка с разрубленной пополам головой повалилась на мёртвую землю.

– Покойся с миром, киса. Больше тебе не нужно страдать.

– Мы действительно пойдём туда? – спросил Хасл. – Когда я в прошлый раз разговаривал с ним, он хотел, чтобы Урмеру пришёл к нему.

– Может, он хотел его убить? – усмехнулся могильщик. – Да и какая разница? Если тебе предлагают помощь, бери. Я сильно сомневаюсь, что проведу тебя через Бергатт живым. Но расчищенная тропа сильно упрощает задачу.

– Я ему не верю.

– Я не говорил, что ему нужно верить. В любом случае, сначала мы должны убить Урмеру, а потом уже разбираться с его друзьями и ненавистниками.

***

Указанное расстояние они прошли довольно быстро. Серый Зверь вёл себя неожиданно спокойно, его брюхо едва колыхалось и не норовило заползти на тропу, как обычно. И это несмотря на практически полное отсутствие ветра, дующего от Башни. Подтверждало ли это слова Шемеха? И можно ли вообще ему верить?

Хасл знал, что туман не навредит ему, но слишком сильна была память о страхе, который он переживал при виде Зверя практически каждый день своей прошлой жизни. Этот страх никуда не делся, и раз в несколько секунд охотник кидал обеспокоенный взгляд на серую пелену слева.

К тому же, сегодня молодой охотник отчётливо различал разноцветные вспышки, время от времени мелькающие в теле Серого Зверя. Хасл рассказал об этом Велиону, но тот только пожал плечами. Вернее, повёл правым плечом, чтобы не тревожить рану. Самого охотника мучила головная боль, ныла подвёрнутая нога, но он готов был пересечь хоть всю Землю Живых за этот день, лишь бы то, о чём говорил Шемех, не воплотилось в жизнь. В какой-то момент Хасла посетила мысль, что это даже не самый плохой вариант. Он заберёт из города Миреку и Деда, и вместе с могильщиком они уйдут прочь отсюда, куда-нибудь очень далеко. А остальные выжившие… что ж, быстрая смерть в брюхе Серого Зверя куда предпочтительней долгих голодных мук.

От этих мыслей охотник испугался сам себя. Он затолкал их подальше, вообще запретив себе так думать.

Они почти дошли до той расселины, на которую наткнулись позапрошлой ночью во время первой попытки покушения на Урмеру. Велион махнул рукой, останавливая охотника, и долго всматривался в очередную, ничем, казалось бы, не примечательную расселину в стене.

– Здесь действительно почти нет проклятий, – сказал, наконец, могильщик. – И деревья растут реже. Давай за мной.

Через несколько мгновений он уже забрался в щель. Хасл же с опаской некоторое время всматривался в полумрак мёртвого города. Чёрные деревья, тускло мерцающие проклятья Древних, мрачные руины, – всё это он видел не раз. Но сегодня охотник всей своей сутью ощущал опасность, исходящую от Бергатта, так отчётливо, как никогда раньше.

Тяжело вздохнув, Хасл всё же полез в щель.