Не лучший день хирурга Панкратова

Снимая операционное белье, они так увлеклись разговором, что не заметили, как остались в неглиже. В дверь постучали.

– Войдите! – крикнула, не задумываясь, Альбина. Вошла нянечка с подносом в руках и, увидев их, взвизгнув, пулей выскочила за дверь. Удивленно переглянувшись, они поняли, в чем дело, и принялись быстро одеваться, громко смеясь при этом.

– Ты что, Андрюша, совсем заболел, без портков светишься! – сквозь смех проговорила она. – У нас же здесь абсолютно женский коллектив и мужиков-то практически не бывает, не говоря уже о голых. Напугал ты ее, бедную.

– Извини, – смутился он, поспешно одеваясь. – У нас на подобные глупости не особенно обращают внимание, тем более, в суматохе. Кто мужик, кто баба рассмотреть не успеешь.

– А раньше успевал, – Альбина с грустью посмотрела на него. – Совсем старые мы стали, обидно, как это все быстро и незаметно прошло. Пароходик грузовой на Волге помнишь? Прямо на палубе, под ветерком и облаками... Дедок с мешками, что из люка вылез, чуть бороду от этого зрелища не проглотил! Здорово... А ведь больше хорошего и вспомнить нечего.

Он обнял ее за плечи, чмокнул в голову:

– Уж ты меня прости за все, Алька. Путаный я какой-то мужик. Ни себе радости, ни людям.

– Да уж, не простой. И вижу ведь – совсем бесхозный. -Она потянула за ниточку обтрепанного рукава. – Свитерок-то менять пора.

– Да хрен-то с ним! Пошли лучше к столу, неспетая песня моя, а то грохнусь сейчас в голодном обмороке, сама будешь откачивать. – Она прижалась к нему. – Пошли, пошли, – повел он ее под руку. – В отделении меня, наверное, уже с собаками ищут. Зови скорее свою дуру с подносом, по-моему, там что-то вкусненькое дымилось.

– Подожди, побудем еще чуть-чуть вместе, – она положила ему голову на грудь. – Жаль, что у нас все так получилось, а вернее, не получилось. – Альбина неожиданно оттолкнула Панкратова и завопила во весь голос: – Степанида! Где ты там есть? Мужика, что ли, не видела, совсем сбрендила баба.

Вошла опять с подносом испуганная нянечка. Робко произнесла:

– Можно, Альбина Георгиевна?

– Давно уже нужно, а то твой любимый доктор Андрей Викторович того и гляди скончается от голода. И ты будешь в этом виновата, имей в виду.

– Господи, да я-то что... честное слово, не виновата я, -засуетилась она.

– Да ладно, шучу. Ставь все на мой стол, в закутке. – Проходя мимо нее, Альбина посмотрела на поднос: – Ого! Наготовила никак не менее, чем на роту солдат.

– Здравствуйте, Андрей Викторович, – зарделась Степанида от счастья видеть своего любимого доктора.

– Доброе утро, Степанида Карловна. Все хорошеете на мою погибель. Смотрите, доберусь я когда-нибудь до вас, тогда уж держитесь, мало не покажется, как любит говорить наш президент.

– Да, что вы, Андрей Викторович, совсем смутили меня.

– Доберусь, доберусь, добрая и красивая вы женщина. Ныне эти качества в женщине – большой дефицит. Имейте это в виду, мой ангел-спаситель.

– Так, нечего мне моих девушек с пути истинного сбивать, -притворно возмутилась Альбина. – А ты поставь поднос на стол, я сама разберусь. Спасибо тебе. Иди. А то еще действительно уведешь его от меня. Тем более, он как раз сейчас некормленым ходит.

Вскоре они сидели за щедро накрытым столиком. Была здесь и яичница-глазунья, и сардельки, и бутерброды с красной и черной икоркой. Расположившись поудобнее в кресле, Панкратов принялся уничтожать все, что ему попадалось под руку. Чуть оторвавшись от еды, он посмотрел на подругу, проглотил кусок сардельки и произнес:

– Балуете вы меня, Альбина Гергиевна.

Альбина сидела напротив, подпирая руками голову и явно с удовольствием наблюдая, как он расправляется с угощением.

Когда первое чувство голода было утолено, Панкратов принялся тянуть малыми глотками ароматный кофе.

– Я у тебя еще немножко посижу, здесь так уютно, и ты, как ангел-хранитель с распростертыми крылышками, от всяческих бед прикрываешь. Словно я рядом с мамкой сижу на крылечке нашего дома – маленький, сопливый. И так хорошо мне от того, что все самое хорошее еще впереди. И хочется всего самого необычного, чего даже не знаешь. Всего-всего! – Панкратов вздохнул. – А теперь – ничего. Жизнь-то почти прошла, да как-то бездарно, в суете, мелких заботах. Обидно.

– Ну, уж это слишком! – Альбина толкнула его. – Ты, расклеившийся зануда! Моего любимого Андрюшку Панкратова нытьем не унижай! Он знаешь какой... – Альбина подняла глаза к потолку, чтобы не пролились слезы, и тихо обронила: – Он удивительный...

Андрей поднялся, подошел к окну, осыпанному мелкими, сливавшимися в скудные струйки каплями:

– Мрачный денек. Не то утро, не то вечер – не разберешь.

– Утро. – Альбина смахнула скатившиеся слезы.

– А мы уже столько напахали! Ну, веселее, доктор Звонаренко! Выше знамя российской медицины! Кстати, уважаемая Альбина Григорьевна, торжественно приглашаю вас на апробацию своей гениальной диссертации на звание кандидата медицинских наук! Состоится ровно через неделю. С гениальностью, правда, вопрос большой, а вот шикарный прием в знакомом нам кафе «Синичка» гарантирую.