Не магией единой (СИ)

— Нет. Учили папу, а мы с мамой рядом посидели. А его учили как следует. Торговцы должны вести переговоры без переводчиков, иначе толку не будет. Так папа говорит. Вот мы всей семьёй и выучились.

— Всей? У тебя нет братьев или сестёр?

— Есть ещё старшая сестра, она осталась там, за порталом. Сюда не захотела.

Пока мы разговаривали, я собрала всю грязную посуду в угол комнаты, кувшин вина поставила в шкафчик, а столик оттащила в сторону. Ник сразу же захотел опробовать трость, и отправился с ней в душевую. Пока он там делал то, что там делают, я забралась под одеяло и прижалась к стенке.

— Меч будем класть? — деловито спросил вернувшийся Ник.

— От твоего меча остался только оплавленный обломок, — напомнила я.

— Давай твой положим.

— Чтобы и его поломали? Природа ясно дала понять, что меч, разделяющий парня и девушку, в тот же день уничтожается. Нет, своё оружие я портить не собираюсь.

— Есть ещё шпага в трости. Можно положить её. В смысле, шпагу. Лезвие сохраняет хоть какую-то видимость приличия.

— Ник, вчера полночи никакого лезвия между нами не было. Случилось что-то страшное? А если тебя так беспокоят приличия, меч ни капельки их не добавляет. Это просто суеверие. Чтобы их соблюсти, кому-то из нас придётся спать на полу. Вот только кому — раненому воину или благородной леди? Почему бы тебе просто не лечь и не заснуть? Неужели ты меня боишься?

— Представь себе, боюсь, — буркнул Ник, но всё же залез под одеяло и повернулся ко мне спиной, даже не пожелав спокойной ночи.

Я немного огорчилась, что его отец, одновременно купец и дипломат, не смог научить сына самой обычной вежливости. Хотя, может, и научил, но Ник — стражник, а почти во всех отрядах стражи вежливо разговаривают только с начальством, вот парень и разучился.

А как вообще получилось, что сын торгового представителя, дипломата, который по рангу лишь чуть-чуть уступает посланнику — простой стражник? Торговый атташе говорил, что его сын служит в охране, но тогда я на его слова не обратила внимания. В королевстве ни один сын ни одного дипломата не мог бы оказаться в страже или войске, разве что офицером. Но Ник — не офицер. Неужели Иной мир так отличается от нашего?

— Ник, ты не спишь? — спросила я, слегка толкнув его в спину.

— Спал, — недовольно ответил он. — Но ты меня разбудила. У меня был очень тяжёлый день, да ты и сама просила меня лечь и уснуть. Что такого срочного случилось, Алиса?

— Скажи, как вышло, что твой отец — торговый атташе, а ты — простой стражник?

— До утра никак нельзя было подождать?

— Ну, скажи, пожалуйста!

— Ладно, слушай, — он повернулся ко мне лицом. — Все, кто работает в нашим посольстве — это четыре семьи. Моя мама — атташе по науке. Жена посла — атташе по культуре. Секретарь посольства, та самая, которая шокировала тебя одеждой — дочь посла. Десяток охранников — дети и племянники. Мы все провели по три месяца в тренировочных лагерях спецназа. Опытным спецназовцам мы, конечно, здорово уступаем, но против гражданских и большинства обычных солдат смотримся довольно неплохо. Дипломатов, собственно, и отбирали из тех, у кого были родственники, способные охранять посольство.

— Вас обучали два года назад? Когда открыли посольство?

— Остальных — да, а меня — позже. Два года назад мне было всего шестнадцать, у нас подростков в армию не берут, так что я работал в посольстве курьером. По-вашему, посыльным. А ещё заочно заканчивал школу. А ещё командир нашей охраны занимался со мной рукопашным боем. А потом, когда мне исполнилось семнадцать, я отправился домой, в смысле, в свой мир, в спецназ, на подготовку. Папа был против, мама плакала, но поделать они ничего не могли. Знаешь, Алиса, это были три самых жутких месяца в моей жизни. А потом вернулся сюда, чтобы служить в охране. Уже почти год отслужил. Осталось немного.

— Спецназ — это, наверно, как у нас особые отряды?

— Если там очень сильные бойцы, то да.

— А почему только четыре семьи?

— Всё ради секретности. Торговля с вами нам очень выгодна. Но только до тех пор, пока о вас ничего не знают наши конкуренты, они же враги. Ваши соседние королевства не упускают случая чего-нибудь у вас отхватить при первой возможности, и наши соседи ничем не лучше. Поэтому о существовании вашего мира у нас знает меньше сотни человек. А о том, как сюда попасть — едва ли десяток.

— Если это так секретно, почему ты рассказываешь мне?

— Доверяю тебе безгранично, — хмыкнул он.

— А если серьёзно?

— Секретность — по ту сторону портала. Здесь глупо скрывать, что ваш мир существует.

— Я не о том, что от меня надо скрывать, что я существую, — мне не удалось удержаться от хихиканья. — Но ты же выдаёшь мне секретные сведения.

— Что в этом секретного? Ваш король это знает, принц — тоже, ваша спецслужба — обязательно, иначе они даром едят свой хлеб. Папа сказал, что я сам должен решать, что могу тебе говорить, а что — нет. Вот я и решил. А теперь, если ты не против, я немного посплю.