Не мертвые

Девушка открыла последнюю незаполненную историю болезни, и внесла вечерние показатели Полины: температура 36,5, давление 110/70, пульс 54 в минуту. Отметила плюсиками таблетки, которые дала пациентке. Их приходилось перетирать в порошок, высыпать в чашечку и маленькими порциями поить Полину. Если глотательный рефлекс не сработает, вода попадет в легкие и больная захлебнётся.

Справившись с работой Света вспомнила, что пищал её телефон и открыла мессенджер. Писал одногруппник Виталий.

«Ну что, получилось чай с шоколадкой попить?»

«Да, спасибо!» – ответила девушка, «Но это было не обязательно, я тут не голодаю».

«Да ладно, мне не сложно!» – Новое сообщение не заставило себя ждать. «Как там у вас, всё спокойно?»

Света начала набирать ответ, как вдруг тишину отделения нарушил протяжный стон, от которого у неё по спине пробежал холодок. Звук доносился из палаты коматозницы.

Девушка на секунду застыла, а затем, забыв про телефон, поспешила туда. Крик утих, и в голове глухо стучала барабанная дробь сердца. Света рывком распахнула прикрытую дверь и бросилась к пациентке. Полина лежала на месте, как и положено. Своим обычным, пустым взглядом уставившись в потолок, но лицо…

На лице застыла гримаса, отдаленно напоминающая улыбку, но настолько неестественную, будто кто-то невидимыми нитями натянул мышцы вокруг рта, выставив напоказ оба ряда зубов.

«Нужно сообщить доктору!» – пронеслось в голове. Выйдя через вторую дверь, она подбежала к кабинету врача быстро постучала и, не дожидаясь ответа, заглянула внутрь:

– Борис Сергеевич, извините, там Полина из 13, она кричала, и … ну, в общем, может вы посмотрите!

– Кричала, говоришь? Ну пойдем, глянем на нашу спящую красавицу!

Вскоре они оба стояли у койки пациентки.

– Да, не самое приятное зрелище на ночь. Испугалась?

– Немного, – призналась Света. – Что это с ней?

– Мышечный спазм, вот видишь, кулаки сжались. И шея тоже напряжена, смотри как венки вздулись. Такое бывает. А сокращение голосовых связок могло вызвать звук при дыхании. Уколи ей миорелаксант, мышцы расслабятся и все будет нормально.

Света вышла в манипуляционную и вернулась с набранным шприцем.

– А эти симптомы могут указывать на то, что к ней возвращается сознание?

Медсестра обработала место укола спиртом и медленно начала вводить препарат, стараясь не смотреть на искаженное лицо девушки.

– К сожалению нет, – Борис Сергеевич присел на свободную койку. – Эти симптомы говорят лишь о работе стволового отдела мозга, а большие полушария и кора, отвечающие за высшую нервную деятельность молчат. И скорее всего уже ничего и не скажут.

– Вы думаете, она не очнется?

– Я не знаю, – признался доктор. – Завтра Полина может начать узнавать людей, а может у неё дыхание остановится. Или она еще не один год пролежит, мучая себя и своих родных, а если и очнется, то даже ложку держать не сможет. В другой стране, где к трансплантологии отношение проще, её органы могли бы спасти чью-то жизнь, но наш закон велит поддерживать её организм, и не важно кто что думает по этому поводу.

Света, глядя как лицо Полины приобретает свойственное ему выражение безразличия, невольно подумала: «Может она нас слышит прямо сейчас. Слышит, что никогда не сможет стать нормальным человеком, что её луче пустить на органы, слышит всё и не в силах ничего сделать».

*      *

*

До обеда оставалось меньше часа, когда санитарка заглянула в ординаторскую:

– Аркадий Вольфович, там сестра Маковецкой с вами поговорить хочет.

– Спасибо, Любонька! Скажи пусть заходит.

Аркадий Вольфович, или «профессор» как его называли, был самым старшим врачом в отделении. Коллеги его уважали за многолетний опыт, медперсонал за хорошие манеры, родственники пациентов высоко ценили его заботу о своих близких. Известен он был также тем, что за свои многочисленные диссертации и доклады получил степень доктора наук, и хотя пик его карьеры прошел, интерес к работе не угас.

А ещё он был лечащим врачом Полины. Сегодня к ней пришла сестра. Сестра, а не мать как обычно, и Аркадий Вольфович догадывался, о чём будет разговор. У него был многолетний опыт.

– Здравствуйте доктор! – в комнату вошла упитанная женщина лет сорока.

– Здравствуйте Тамара, чем могу быть полезен?

Женщина присела рядом с ним, но вздохнув отвела взгляд, не решаясь начать разговор.

– Аркадий Вольфович, скажите, только честно, какие шансы у Полинки выкарабкаться?

– Шансы есть всегда, но обещать я вам ничего не могу, вы же знаете.

– Послушайте, не поймите меня неправильно, тяжело нам. Мать больная к ней через день ходит и каждую ночь молится, мы с мужем пол зарплаты на лечение сестры тратим, а ведь нужно свою семью кормить! Сначала жених Полины деньгами помогал, но о нём уже полгода ни слуху ни духу. Да она и сама ведь мучается, я же вижу! Ну сколько это всё может продолжаться?

– И что Вы хотите этим сказать?

Женщина подвинулась еще ближе и перешла на шепот:

– Доктор, вы не подумайте, я люблю сестру! Но может можно как-то сделать, чтобы и ей и нам легче стало?