Не мешайте девушке упасть

Есть от чего сравнить себя с тушеным бараном! Уйти в монахи! Раздолбать себе башку и все остальное! Тереться задницей об лед до тех пор, пока она не начнет искриться.

— Выходите! — сурово приказывает Ренар.

У меня в голове осталась всего одна мысль: лампа! Надо спасти лампу. Наплевать на меня и на девчонку, но нельзя, чтобы фрицы заполучили свое изобретение. В сотую долю секунды я придумываю сто с лишним планов, и все крепкие, как кефир.

Я погорел, Жизель тоже и лампа вместе с нами. Эти сволочи сожрут нас с луком. У меня такое ощущение, что, когда они закончат с нами заниматься, мы будем на удивление похожи на яблочный компот.

— Выходите! — повторяет Ренар.

Флоранс уже вышла и держит для меня дверцу открытой.

Солдаты подходят с автоматами наизготовку. Они понимают, что имеют дело не с фраером, и это мне льстит. Я выхожу с поднятыми руками, Жижи следует за мной. Нас сразу окружают.

Ренар — или, по крайней мере, сволочь, называющая себя так, — что-то говорит солдатам по-немецки. Они щелкают каблуками и уводят нас к строениям.

Подгоняя нас, они не церемонятся! Пинки сыплются градом. Я-то привык к этому настолько, что моя задница напоминает шагреневую кожу, но мне больно смотреть, что также обходятся с моей бедной малышкой… Не будь здесь целого полка, стерегущего нас, я бы провел маленький сеанс смертельных мулине… Знаете, что такое смертельное мулине? Сейчас объясню. Этот рецепт может быть вам так же полезен, как рецепт приготовления рагу под белым соусом. Когда несколько придурков окружают вас с недобрыми намерениями, изобразите нечто вроде эпилептического припадка, но вместо того, чтобы упасть на пол, присядьте на корточки и лупите в животы, находящиеся перед вами. Это застает противников врасплох, потому что вся сцена происходит внизу и они не знают, за что вас ухватить… Очень веселое занятие, клянусь!

Но в данный момент в наши почки наставлен целый лес автоматов и лучше подождать развития событий. Немцы вводят нас в мрачное здание и ведут в помещение, похожее на классную комнату. Может, до войны здесь и правда был класс.

Мы ждем в разных углах комнаты под присмотром полудюжины солдат. В комнате стоит собачий холод, но мы не мерзнем. Страх включает в заднице маленький обогреватель.

Вдруг слышатся шаги, и дверь открывается перед псевдо-Ренаром. Этот гад входит в сопровождении своей так называемой дочечки и двух немецких офицеров.

Милая компания садится за стол и начинает тихо разговаривать, потом Ренар, кажется председательствующий на совещании, поворачивается к солдатам и приказывает обыскать меня. Длинный блондин, похожий на клизму, опустошает мои карманы. Их содержимое он относит своим начальникам. Ренар быстро хватает драгоценный сверток, лихорадочно срывает обертку и открывает картонную коробку. С его губ срывается восклицание. В коробке лежит стекляшка, служащая для того, чтобы ставить банки.

Запомните, что больше всех ошарашен я.

Я видел номера лучших иллюзионистов, но банка в коробке, куда я сам положил лампу… до такого фокуса им далеко! Если вы умнее пары штиблет, попытайтесь дать мне разумное объяснение! Я только полицейский, и если в дело влезает черная магия, то предпочитаю записаться в ряды чистильщиков туалетов…

А пока у Ренара полностью обалдевшая физия. Он весь бледный и смотрит на меня белыми глазами.

— Подойдите, — говорит он мне.

Я делаю несколько шагов к ареопагу.

— Решили нас одурачить? — скрипит он.

Тут я начинаю возмущенно орать:

— Нет, каково! Кто кого одурачил?! Кто прикидывался спасителем, отцом семейства и таким патриотом, что затмевал Жанну д'Арк? Кто себя вел, как последняя мразь? Кто гнусными комедиями заманивает доверчивых людей в ловушки?

Знаешь, гнида, я понимаю, что на войне допустимо применение разных средств, разрешены разные подлости, но чтобы сделать эту, надо иметь вместо сердца кусок камня и быть сыном волка и красной гадюки… Я тебе скажу одну вещь: страна, развлекающаяся таким образом, должна приготовиться к худшим неприятностям. Ее песенка спета.

Пока я говорил, Ренар меня ни разу не перебил. Его лицо невозмутимо, как консервный нож.

— Карл, — говорит Флоранс, — вам не кажется, что этот малый нуждается в уроке?

Я ей мило улыбаюсь.

— А тебе, шлюха дешевая, я так надеру задницу…

Она краснеет, подходит ко мне с горящими глазами и со всего маху влепляет мне пощечину.

Солдатам приходится удерживать меня силой, иначе я превратил бы эту подстилку в отбивную.

— Успокойся, Грета, — приказывает Ренар.

Он тоже подходит ко мне и говорит совершенно спокойным голосом: