Не мешайте палачу

– А я все жду, когда ж ты наконец спросишь, – усмехнулся Гордеев. – Правильно делаешь, что не веришь. Два случая – только в Москве. А по всей стране? И по СНГ? Информация теперь на местах застревает, связи все разрушились. Я вот наугад позвонил двум своим приятелям в две разные области России. И у каждого были случаи самоубийства при помощи неизвестного таблетированного ядовитого вещества. Поскольку обстоятельства самоубийства были бесспорными, они и не стали копаться глубже и выяснять, откуда у человека эти таблетки. Они даже не стали выяснять, что это за таблетки. Эксперты сказали, что это быстродействующий яд, и все остались довольны. Никому ничего не нужно, черт бы их всех взял! Никому ничего не интересно! Даже если все они, включая Юрцева, покончили с собой добровольно, то ведь сидит же где-то сволочь, которая этот яд производит и снабжает им всех желающих. И никому дела нет. Никто даже не почешется.

Он снова разнервничался, и Настя поняла, отчего он был так рассержен, когда она только зашла к нему в кабинет. Наверное, говорил Мише Доценко то же самое.

Михаил тоже ничем ее не порадовал. Никто из участников нефтяной презентации не видел ни высокого седого мужчину с яркими черными глазами, ни маленького симпатичного армянина. Правда, наметилась фигура человека, которого кое-кто видел, но никто не знал. Среднего роста, полноватый, длинные кудрявые волосы, очки с тонированными стеклами. Но это пока еще было так расплывчато…

* * *

Было уже около семи часов вечера, когда они вышли из кабинета Гордеева. Коротков зашел вместе с Настей к ней в кабинет.

– Чего твои медики молчат? – спросила она, включая кипятильник, чтобы сделать кофе. – Ты ж клялся, что проведут вскрытие Асатуряна вне очереди.

– Ну, Асенька, ты как с Луны свалилась, – возмутился Юра. – Я ж им всего-навсего бутылку принес. За бутылку «вне очереди» означает «в следующей десятке». Если б его вскрывали в полном смысле слова без очереди, то это стоило бы бутылок пять. У меня таких денег нет.

– Ладно, займемся пока Шабановым. Хотя никто нам никаких сведений на него не даст. Все-таки лицо, приближенное к императору. Слушай, по-моему, мы с тобой давно уже в такие тиски не попадали, да? Трупы сыплются нам на голову один за другим, мы ничего не успеваем, а то, что успеваем, не дает никаких результатов. Личность седого до сих пор не установили. Обстоятельства гибели Асатуряна не установили. Обстоятельства смерти Юрцева – то же самое. Зачем и почему Базанов расстрелял Лученкова – непонятно. А теперь еще Шабанов этот…

Ее тираду прервал звонок внутреннего телефона.

– Анастасия Павловна, – послышался голос Миши Доценко. – Тут Юре по городскому звонят.

– Пусть сюда перезвонят, – быстро откликнулся Коротков.

Через полминуты тренькнул другой аппарат, Юра схватил трубку и, услышав абонента, подмигнул Насте. По его скупым репликам невозможно было понять, о чем идет речь. Наконец он положил трубку и широко улыбнулся.

– Ну вот, а ты хныкала, что медики не звонят. Теперь все понятно. В легких и в крови Асатуряна обнаружен газ нервно-паралитического действия.

– Точно, – Настя чуть не подпрыгнула на своем стуле. – Я так и чувствовала. В него выстрелили из газового пистолета, направили струю прямо в лицо. После чего убийца сел за руль и спокойно переехал несчастного. Вернее, в первый раз он его просто сбил, потом развернулся, включил фары, чтобы лучше видно было, и аккуратненько проехал по телу так, чтобы уж наверняка. Вышел из машины и ушел. Гениально и просто. Ни криков, ни погони, ни драки, ни брызжущей на одежду крови. Чисто и красиво. Господи, ну и мразь нам с тобой попалась! Хотела бы я на рожу его посмотреть.

– Ты лучше на кипятильник свой посмотри, – посоветовал Коротков. – У тебя уже вся вода на полу.

Настя всплеснула руками. Действительно, вода уже давно закипела и теперь булькала в высокой керамической кружке так отчаянно, что выплескивалась на пол. Она лихорадочно выдернула штепсель из розетки, но все равно воды в кружке осталось маловато.

– Ладно, это тебе, – горестно сказала она Короткову. – Сейчас еще вскипячу водички. Ну и растяпа же я.

– Пей-пей, – усмехнулся Юра. – Помрешь еще без кофе-то. А я уж потерплю.