Не место для якоря

— Я понимаю, что все знают, что игровое пространство ненастоящее, но погружаясь в него, они особо не видят разницы. А я чувствую. Обоняние мне подсказывает, что это неправда. Ветер сильный, но это просто поток воздуха, который не приносит с собой ни соленого привкуса моря, ни аромата полевых цветов, ни легкой, но неприятной вони солнечного или атомного топлива, который всегда чувствуется в городах. Я беру штурвал, провожу пальцами и понимаю, что это муляж. На нем нет какого-то особого космического запаха — смеси дезинфицирующих средств и пота от рук пилотов. С оружием было проще. Оно-то почти настоящее, — я невесело улыбнулась и подняла глаза на курсанта.

Стингрэй ошарашенно смотрел на меня. Видимо, такой версии оправдания неудач он никогда прежде не слышал.

— Я мог бы догадаться, — наконец вымолвил он. — Это и правда серьезный недостаток игрового пространства. Вы никогда не пробовали самостоятельно летать на настоящем флаере? Если он есть у вашей семьи, конечно.

— Нет, не пробовала. Да и в любом случае так делать нельзя, — уж нарушителем режима я никогда не была. Разве что когда сбегала на собеседование. Но это было лишь исключением, подтверждающим правило.

— Да, конечно, нельзя, — он улыбнулся. По нему явно читалось, что он-то этих запретов не особо придерживался. Ещё бы, пилот же. Наверняка решил им стать, угнав в детстве родительский флаер и получив за это наказание.

Он на некоторое время задумался, заставив меня неловко переминаться с ноги на ногу. И так неудобно перед ним, что сквозь землю провалиться хочется. Наконец он выдал:

— Думаю, это можно исправить. Приходите к ангару в семь вечера, — он заговорщицки улыбнулся.

— А…  зачем? — его предложение меня очень сильно удивило. Наверно, не менее сильно, как и его мое оправдание пару минут назад.

— Как зачем? Будем учиться, конечно же, — Стингрэй подмигнул мне и тут же исчез, скрывшись за дверью.

Света

Легкий морской ветер играл зелеными листьями дерева грецкого ореха прямо над нашими головами. Я смотрела вдаль и видела, где заканчивается небольшой поселок. Его окружало поле сухой травы, и где-то там должно быть море, которое невозможно заметить с этого места.

Я молчала, не в силах поверить, что проделала этот путь ради ничего. Вроде бы я понимала, что есть вероятность того, что Бойко уже умер, но всё же надежда давала мне силы искать дальше, а тайна не могла существовать, если бы не было лазейки, чтобы её можно разгадать. Как так могло получиться, что он умер, унеся с собой мои секреты?

Женщина тоже молчала, наблюдая за мной ясными светло-карими глазами. Она не торопилась уходить, ждала, когда же мы что-нибудь скажем.

— А у него были дети? Кто-нибудь из семьи, кто ещё живет здесь? — уверенно спросил Ян, словно это было нужно ему, а не мне.

— Были, и от первого брака, и от второго, только никто из них здесь не живет. Первый сын остался в Болгарии, второго я уже давно не видела, даже не знаю, как там Илья, а дочь, Нина, как поступила в институт в Мелитополе, так там и осталась, — охотно пояснила женщина и тепло улыбнулась. Её добрые глаза с лучинками морщинок говорили о том, что ей и в самом дело было бы интересно узнать, как поживают дети Видинского.

— А вы были знакомы с Бойко? — спросила я, и утвердительный кивок был мне ответом. — Вы можете что-нибудь о нём рассказать? Каким он был?

— Ой, девонька, я бы с радостью поболтала с тобой о деде Бойко, — она виновато развела руками, а затем наклонилась и взяла ведро с шелковицей, — но не могу сейчас, дома доча банки уже кипятит, ждет, пока я принесу ягоды для компота. Вам очень надо?

— Да. Очень-очень.

Наверное, в моем голосе прозвучали жалобные нотки, потому как женщина снова оглядела нас, теперь уже более внимательно и даже как-то строго, и спросила:

— Вы не местные что ли? Где остановились?

— В Геническе, — ответил за меня Ян. — Может, мы тут пару часов погуляем, а потом найдем вас?

— Да я так быстро не управлюсь, — проворчала женщина, но в её голосе не было недовольства. Затем глаза немного лукаво заблестели, и она более заинтересованно продолжила: — Да и маршрутки скоро уже перестанут ходить. А хотите я вам комнатку сдам? К ночи мы управимся, тогда и поговорим. А завтра поедете назад в свой Геническ.

Я замешкалась. Предложение было очень заманчивым, и будь я одна, непременно бы его приняла. Но со мной Ян.

Я обернулась к нему, наткнулась на пристальный выжидающий взгляд и спросила, слегка запинаясь:

— Давай ты вернешься, а я останусь здесь? Я очень хочу узнать о Видинском и назад не поеду, — конец фразы прозвучал как-то упрямо, словно я спрашивала у него разрешения на какую-то проделку и пыталась не получить отказ.

— Нет, мы останемся вместе, — в уверенном тоне не было сомнений, и хотя перспектива остаться вместе меня немного пугала, я обрадовалась. — Скажите ваш адрес. И объясните, как дойти. Пожалуйста.