Не место для людей (авторская версия)

Несколько гномов, вставших плечом к плечу…

Несколько мечников, явно умелых, пытающихся зайти с разных сторон…

Орущая толпа, пытающаяся навалиться всей массой…

Виктор понял, что единственная опасность — если его и впрямь собьют с ног, задавят весом. Свернул, обежал на удивление ладно идущих строем пикинёров… да это что ж такое, расцветка гвардейцев Сотникова… ох и достанется тебе, граф, если ты ещё жив…

Он пробежал за строем, перерубая пикинёрам спины. Сзади их доспехи, вполне приличные, оказались слабее.

Атака захлебнулась. Только что мчащиеся в бой люди останавливались, начинали отступать. Некоторые бросали оружие и пускались в бегство. Над побоищем стоял многоголосый ор и стон, дёргались умирающие, ржали упавшие кони. Кровь была повсюду — в воздухе, на солдатах, на земле… на Викторе. Он вдруг понял, что меч стал алым от крови, а рукоять предательски скользит в руке. Остановился. Рядом никого не было, кроме барахтающегося под ногами селянина — молодого, крепкого парня с распоротым животом. Что ж ты потащился на битву, дурень? Виктор наклонился, сорвал с парня новенький короткий плащ с нашитыми на него кусками толстой свиной кожи (вместо доспехов хотел приспособить?) и вытер руки, а потом и меч. Парень хватал воздух широко открытым ртом и смотрел на него. Виктор бросил плащ и пошёл к Убийце. Перед ним остался последний отряд — с десяток людей… нет, не совсем людей… Прирождённых. Воплотившихся когда-то в Срединном Мире, почти утративших свою сущность, но ещё помнящих её.

Убийца, как оказалось ко всему прочему, понимал суть своих врагов. Как удобно!

— Эй, Властитель! — выкрикнул один из противников, крупный бородатый мужчина. — Постой! Хватит лить кровь!

— Не я начал, — ответил Виктор, не сдерживая шага.

— Не ты, — согласился мужчина, поигрывая мечом. Оружие у него было знатное — по длине похожее на меч-бастард, но ещё и с широким тяжёлым лезвием. Обычно такими мечами не режут, а рубят или колотят, словно дубиной, и используют для этого обе руки. Но здоровяк играючи держал меч одной левой. — Не ты начал. Но, может, ты закончишь?

Виктор остановился.

Они что, и правда рассчитывают, что он их простит? Пойдёт на переговоры? Дарует жизнь?

Враги ждали.

Виктора вдруг охватила усталость.

А может быть, и впрямь?

Хватит крови? Он показал свою силу и власть. Может быть, показать доброту и милосердие?

— Чего ты хочешь? — спросил Виктор. — Кто ты вообще?

— Кранг меня зовут. Я народный лидер, как-то так, — мужчина оглянулся на своих спутников. — Уйди добровольно, господин Дракон. Мы зла на тебя не держим. Есть у нас паренёк, молодой и способный. Он, конечно, не Дракон, но силища в нём изрядная. А у тебя дочь на выданье, верно? Пусть правят вместе. Не чужому человеку власть отдашь, понятно?

Виктор обалдело смотрел на Кранга.

Он что, всерьёз?

Нет, не может быть.

А значит… значит…

Они тянут время.

Для Убийцы.

Но что тот может сделать другому Убийце? Ведь сила его — отражение силы противника.

Два отражения, две равные величины. Кто может победить, если в образе Дракона он бессилен перед мальчишкой, а в образе Убийцы — равен ему?

Он застынет в бесконечном противоборстве, а тем временем эти, последние из не испугавшихся врагов, набросятся на него…

Кранг оскалился и сказал:

— Понял… Понял, значит, господин Властитель Срединного Мира?

Виктор почувствовал, как со стороны Убийцы его тянет мягкий, ровный поток силы. Нет, он не вытягивал магию, в Викторе сейчас не было её. Но стоит ему стать сильнее — заберёт. Стоит призвать магию — похитит. Стоит обернуться Драконом — разрушит, вернёт в человеческое тело.

Это был бы цугцванг, если бы не этот отряд, не десяток воинов во главе с Крангом, сжимающих мечи и топоры.

— Вперёд! — гаркнул Кранг и шагнул к Виктору. Воины двинулись за ним — ещё с опаской, но с появляющимися на лицах радостными гримасами.

Как глупо и обидно!

И в этот миг лицо Кранга вдруг исказилось ужасом.

Над головой Виктора тяжело всплеснули крылья.

И струя огня, выпущенная из драконьей пасти, сожгла Кранга дотла, рассыпала чёрным искристым пеплом.

Дракон был молод и неопытен, иначе он единым выдохом испепелил бы вообще всех; а так — только одного.

Не все соратники Кранга дрогнули, не все ударились в бегство. Мечи, секиры и алебарды ещё не брошены, напротив, занесены для удара.

Топот копыт. Стремительная серая тень, распластавшаяся в бешеной скачке. Серебристый Единорог, иного оттенка, чем Тэль, ударил сбоку, нагнув рог, и перед ним словно раскалывался сам воздух, отбрасывая противников. Кто-то свалился замертво с раздробленной грудью, кого-то достало пламя развернувшегося Дракона — но кому-то и посчастливилось увернуться и, бросив оружие, помчаться к лесу.

Молодые Дракон и Единорог застыли, глядя на Виктора.

— Молодцы, — хрипло выдохнул он. — Молодцы, дети…

Но выяснять, кто из них кто, времени сейчас не было.

Был лишь Убийца впереди — высокий нескладный юноша, который, сжав побелевшие губы, смотрел на него.

Да, это был бы цугцванг, если бы они стояли друг против друга в одиночестве.