Не мир принес

— Не оправдали надежд, значит? Из-за Гулина?

— При чем здесь «не оправдали», есть специальное задание «оттуда», — и полковник ткнул рукой в потолок. — Но сначала отдохнете, а то вы с этими оборотнями крышей поедете, а вы еще Родине нужны. Есть тут миленькое село в Рязанской губернии. Поохотитесь, рыбки половите, воздухом подышите. Считайте — премия за доблесть и отвагу. Вас там встретят. Что касается Гулина, порядок ты знаешь, в группе я его держать не могу.

— И куда его теперь?

— Как куда, обратно, в УИН. Парень-то он крепкий, вот и напиши ему характеристику соответствующую, пускай зэков оставшихся охраняет или еще кого, но со зверьми ему работать уже нельзя… Да, и вот еще, отдыхать поедете, форму-то снимите. Ну, прикиньтесь спортсменами или еще кем…

— А это, я бы хотел насчет Карины…

— Экий ты, Васинцов, такую деваху увел… Ладно, бери, бери свою красотку, хватит ей патроны переводить. Привет ей, кстати, передай, давно не виделись.

— Спасибо, а еще… Товарищ полковник, а нельзя ли Гулину с нами, хотя бы на отдых, ведь сколько времени вместе…

— Гулину? А черт с вами, пускай едет.

Глава 5 НА ЛОНЕ ПРИРОДЫ

Их швыряло так, что Васинцов удивлялся, как у автобуса еще целы стекла и крыша. На одном ухабе его так подкинуло, что он шарахнулся головой прямо в жестяной потолок. К удивлению, остальные пассажиры воспринимали все эти дорожные встряски как должное, и когда старенький «пазик» увязал в снегу по ступицы или не мог преодолеть крутой подъем, все как один, даже женщины, выбирались из салона и дружно толкали автобус в поржавевшие бока.

— Суровый у вас транспорт-то, — сказал Васинцов, потирая шишку на макушке.

— Это че, вот когда таять начнет, вот тогда совсем плохо, — охотно откликнулся старик-ветеринар, бережно державший на коленях какую-то коробку с ампулами. Спасибо директору, он трактор выделяет для буксира, без трактора никак не проехать. И Федор, водитель наш, молодец. Старый-то жутко капризный был, как чуть заметет, не поеду, кричит, я не казенный, а Федька — прям золото парень, безотказный!

Старенький «пазик» наконец преодолел последний подъем, выехал на небольшую площадку с поржавевшим павильоном перед сельсоветом, внутри его механизма что-то стрельнуло, из выхлопной трубы вылетела струйка сизого дыма. Автобус остановился, двери со скрипом распахнулась, женщины, составляющие большую часть пассажиров, похватали свои сумки, корзинки и затолпились у выхода.

— Глянь-ка, Людк, твой-то трезвый, ждеть…

— А то! Он как за ферму взялся, ни капли. Вот, говорит, стану миллионером, вот тогда…

— А мой-то с трактором возится днем и ночью. Я уж говорю, иди, старый, поешь, а он в сарае железяками гремит, потом, грит, и старший с ним постоянно возится, грит, в армию пойду — танкистом буду.

— Глядите-ка, соседка, барон-то чуть ли не со всем табором на остановке. Все, съезжают! Наконец-то! Видать, дом таки продали.

— А че им тут делать? Наркотики-то ихние и не покупают уже, а семья-то вона какая большая. Дитев-то кормить надо.

— Да ладно, они уж столько наторговали, что на сто лет хватит…

Женщины говорили негромко, видимо, чтобы не смущать трех цыганок в цветастых платьях и косынках, что устроились на заднем сиденье автобуса и выходить не торопились, пропуская остальных. Одна из них аккуратно прикрывала рукой большой живот.

— Слышь, Маш, — сказала беременной цыганке одна из женщин, собираясь спуститься из салона. — Ты ко мне вечерком-то зайди, у меня от внуков там пеленки-распашонки остались, пригодятся…

Цыганка мягко улыбнулась.

— Машка-то остается и Люська тоже, — услышал Васинцов шепот у себя за спиной, видимо, местные сплетничали. — У них мужья-то из нашенских, на сносях они. А Катерина сказала, что больше людев обманывать не может. Барон хотел сначала их побить, а потом его торкнуло, он рукой и махнул, живите, говорит, как хочите, и Бог вам судья. Они в райцентр ездили насчет прописки.