Не мир принес

— Граждане, товарищи, но разве так можно? — укоризненно сказала, выбираясь из автобуса, престарелая монашка с маленьким крестиком на груди. — Как вам, мужчина, не совестно ближнего своего бить!

— А че он обзывается? — пробубнил Васинцов. — Он меня гнидой при всех обозвал! И без очереди лез.

— Я же уже говорила, что сегодня обязательно заберем всех, — сказала монашка, — так что нет никакой нужды толкаться, видите, еще автобус подходит, это тоже наш. Что касается вашего поведения… Обзываться тоже плохо, но драться — больший грех. Пропустите, пожалуйста.

Она помогла здоровяку подняться с колен и осторожно повела его в салон. Половина толпы около автобуса разом ломанулась к старому «лиазику», так что в «икарус» Васинцов забрался без особой толкотни. Он уселся на заднее сиденье, рядом с тем самым типом, что дрых в «мыльнике» на соседней койке. Тип заговорщически подмигнул и достал из-за пазухи бутыль:

— На-ка хлебни, браток.

Васинцов приложился к горлышку. Красное крепленое вино, вроде как вермут или портвейн, жуткое пойло… В желудке у него забурчало: с вечера пришлось принять внутрь ради соблюдения типажа полторы бутылки такой же гадости. Не сблевать бы по дороге. А впрочем, можно и сблевать, никто особо не удивится.

Да, контингент в автобусе подобрался на редкость специфичный. Васинцов хоть и выпросил в «конторе» фильтры для ноздрей, устойчивый запах немытого тела, давно не стиранной одежды, перегара и блевотины то и дело вызывал у него в желудке спазмы. А может, все-таки «бормота» виновата? Он тайком достал из кармана маленькую черную таблетку и проглотил. Сразу же стало легче. Он еще раз приложился к бутылке, и крепленое вино легко заскользило по пищеводу, уже не вызвав отвращения. Даже стало как-то веселее.

— Господа, друзья, братья во Христе, — сказала монашка, берясь за микрофон, — наш автобус отправляется до станции назначения «Орешки». Там вас ждет ужин, баня, чистая постель…

— А выпить дадут? — крикнул кто-то из середины салона.

— Дадут, дадут, — заверила монашка. — Просьба в пути не перемещаться по салону, не курить. С Богом!

Рыча мотором, автобус выехал на площадь трех вокзалов. Какая-то бомжиха громко и визгливо затянула «Ой, мороз, мороз». Откуда-то спереди песню подхватила гармонь.

Гримеры «конторы» хорошо поработали над Васинцовым и Коричем и заверили, что грим продержится три дня, причем даже к водным процедурам устойчив. И все-таки бани он побаивался. А вдруг как фальшивые синяки смоются, разоблачат ведь. Но синяк показал себя молодцом и продолжал светиться под левым глазом боевого майора и под правым — у боевого прапорщика. «Старые наколки» тоже выглядели впечатляюще, да и по фене Васинцов так ботал, что и бывалый урка позавидует — уиновская подготовка сказывалась. Подвело их совсем другое — мощные натренированные тела и ровный загар. Да, они с Коричем резко выделялись накачанными смуглыми торсами от белесых худосочных или, наоборот, пузатых тел бомжей.

— На Каспии икоркой промышляли, — объяснил находчивый Корич, заметив взгляды соседей по душевой. — Эх и повеселились.

— И много икорки взяли? — недоверчиво спросил тот самый здоровяк, которому Васинцов расквасил клюв.

— Во! — Васинцов провел ладонью по горлу.

— А че ж «бичуете»?

— Я ж те говорю — хорошо повеселились! — терпеливо объяснил Корич.

Переодевшись в новую робу, что-то среднее между больничной пижамой и армейским камуфляжем, Васинцов с Коричем вместе с толпой бомжей прошли в трапезную. Вроде столовая, но гораздо больше, похоже на чуть перестроенный заводской цех. На столах были расставлены миски, бачки с дымящимся рагу и бутыли с чем-то прозрачным. Коротышка-бомжик повел багровым носом:

— Спирт! Бля буду — спирт, не соврали, значит!

Проснулся Васинцов от странного зуда по всему телу.

— Во дела, — всерьез обеспокоился он, — неужто вшей от соседей подхватил. Да вроде после бани…

Он сел на узкой кровати и задрал майку. Но насекомых на теле не было, чесались большие красные пятна, обильно выступившие по груди и животу. Аллергия, что ли? Рядышком зачесался Корич. Не открывая глаз, он чесался обеими руками: живот и шею. Васинцов огляделся. В полумраке огромной спальни чесалось еще человек двадцать, один даже вскочил на ноги и истошно чесался, приплясывая. Остальные спали как убитые. Разведенного спирта на столах в трапезной было столько, что почти все упились, упавших уносили под руки. Впрочем, много ли алкоголикам надо.

— Слышь, Корич, проснись, — толкнул Васинцов прапорщика.

— А? Что? — открыл тот глаза, не переставая почесываться.

— Смотри, что творится-то? — и майор продемонстрировал свой покрасневший живот.

— И у меня такая же фигня. Аллергия на спирт? — сразу же предположил Корич.

— А хрен его знает…

В это время у обеих дверей «спальни» появились санитары в белых халатах. Они парами тихо подходили к чесавшимся и уводили по одному. Васинцов кивнул в сторону санитаров, Корич понимающе подмигнул. Но санитары агрессивных мер не предпринимали.

— Не могли бы вы пройти с нами? — предложил высокий молодой парень в белом халате.

— А на хрена? — снова вошел в роль Васинцов.