Не мое дело

И еще я почувствовал запах каменноугольного газа.

Под чьими-то шагами зашуршал гравий. Я развернулся. Ко мне стремительно приближались двое полисменов в штатском, а с ними – Корридан. Лицо у него было суровое, а взгляд сердитый.

– Скорее ломайте дверь, – сказал я, прежде чем он успел открыть рот. – Там пахнет газом.

Глава пятая

Попыхивая сигаретой в «бьюике», я наблюдал за деятельностью, которую полиция развернула как в самом коттедже, так и за его пределами.

Корридан не ожидал встретить меня. Справившись с удивлением, он напустил на себя официальный вид, а речь его стала отрывистой.

Но сперва он спросил:

– Какого черта вы здесь делаете?

Потом он тоже учуял запах газа.

– Вам здесь не место. И незачем так на меня смотреть. Это дело полиции, и репортеры здесь не нужны.

Я начал было спорить, но он оттер меня в сторону и велел одному из полисменов:

– Проводите мистера Хармаса за пределы участка и проследите, чтобы он там и оставался.

Мне хотелось ударить полисмена в нос, похожий на птичий клюв, но я знал, что этим ничего не добьюсь. Поэтому я вернулся к машине, уселся в салон, закурил сигарету и приступил к наблюдениям.

С помощью второго полисмена Корридан одолел входную дверь. Оба вошли в коттедж, а первый полисмен остался у ворот, хмуро глядя на меня. Я нахмурился в ответ.

Прошло несколько секунд, и я увидел, как Корридан открывает окна. Потом он скрылся из виду. Над лужайкой поплыл тошнотворный запах газа. Я прождал пятнадцать минут. Ничего не происходило. Затем к дому подъехала машина, из которой вышел высокий тип зловещей наружности. В руке у него был черный саквояж. Высокий перемолвился с полисменом, и они вместе ушли в дом.

Хоть я и не ясновидец, но понял, что этот человек – деревенский врач.

Через десять минут зловещий тип вышел во двор. Я ждал у его машины. Открывая дверцу, он смерил меня резким неприязненным взглядом.

– Прошу прощения, док, – сказал я. – Я репортер. Вы не могли бы сказать, что здесь происходит?

– Все вопросы к инспектору Корридану, – отрезал он, после чего сел в машину и уехал.

Полисмен у ворот усмехнулся, прикрыв рот рукой.

Через некоторое время из коттеджа показался второй полисмен. Шепнув что-то своему коллеге, он торопливо ушел по проселку.

– Наверное, Корридан заказал глазированное яблоко? – сказал я, обращаясь к полисмену у ворот. – Только ничего не говорите. Пусть тайна остается тайной.

Полисмен сочувственно улыбнулся. Я видел, что он не прочь посплетничать и ему не терпится с кем-нибудь поболтать.

– Ему велено привести миссис Брэмби. Ту, что приглядывает за домиком, – сообщил он, удостоверившись, что рядом только я.

– Там кто-то умер? – спросил я, тыча большим пальцем в сторону коттеджа.

Полисмен кивнул.

– Девушка, – ответил он, подходя ближе к «бьюику». – Красавица. Наложила на себя руки, как пить дать. Сунула голову в духовку. Мертва уже дня три-четыре, такое мое мнение.

– Оставьте свое мнение при себе, – заметил я. – Что сказал док?

– Собственно говоря, именно это он и сказал. – Полисмен застенчиво улыбнулся.

Я проворчал что-то неопределенное.

– Это Энн Скотт?

– Понятия не имею. Док ее не признал. Потому-то Берт и побежал за этой миссис Брэмби.

– А чем занят Корридан? – спросил я.

– Что-то вынюхивает, – ответил полисмен, пожав плечами. По выражению его лица я понял, что они с Корриданом не очень-то дружны. – Готов поспорить, пытается найти скрытые улики. Хотя дело-то ясное. Но ребята из Скотленд-Ярда всегда так себя ведут, чтобы быстрее продвинуться по службе.

Я счел это утверждение несправедливым, но вслух ничего не сказал. Обернувшись, я увидел на дорожке две фигуры: полисмена по имени Берт и высокую грузную женщину в мешковатом розовом платье.

– А вот и они, – сказал я, кивая в их сторону.

Женщина шла быстро. Шаг у нее был широкий, и полисмен едва поспевал за ней. Когда они приблизились, я разглядел лицо женщины: черноволосая, загорелая, лет сорок. Копна сальных волос была собрана в неаккуратный пучок на затылке. Несколько прядей выбились и падали на лицо. Она то и дело убирала их ладонью, крупной, как у мужчины.

Женщина пробежала по тропинке к дому. Взгляд у нее был безумный, а рот приоткрыт. Казалось, она переживает шок или вне себя от горя. Берт последовал за ней. Проходя мимо, он подмигнул коллеге.

Я закурил очередную сигарету и вернулся в машину. Настала пора тревожного ожидания.

Внезапно из открытых окон вырвался утробный крик, а за ним – истерические рыдания.

– Должно быть, там и правда Энн Скотт, – произнес я. Мне стало не по себе.

– Похоже на то, – согласился полисмен, устремив взгляд в сторону коттеджа.

Рыдания не стихали довольно долго. Женщина вышла из дома через полчаса, не раньше. Она двигалась медленно, уткнувшись лицом в нестираный носовой платок. Плечи ее поникли.

Полисмен открыл ворота и взял женщину за локоть, чтобы помочь ей выйти. Он сделал это от чистого сердца, но женщина тут же вырвалась.

– Уберите от меня свои треклятые руки, палач. Они все в крови, – приглушенным голосом сказала она, после чего направилась в сторону деревни.