Не могу без тебя

— Руководителю, к моему удивлению, не только понравился опус, он велел развернуть его в роман и сделать очерк для журнала. Ещё дальше мамы пошёл: обострить конфликт, героя сделать талантливым, показать, как подпадает под власть денег. Разрешил свободное посещение. Ну что ты так смотришь на меня? Если скажу, доработка далась легко, совру. Изрядно помучился. Самые простые сцены оказались самыми сложными. Но за три месяца управился. Мой руководитель прав, прежде всего писатель должен быть гражданином, — перескочил Иван, — и волновать писателя прежде всего должны социальные темы. Ты наверняка понимаешь, какое громадное значение для государства имеет спорт?! Мировой престиж. Острых сюжетов о спорте хоть отбавляй. Например, слышала ты что-нибудь о гребной регате? Наши лодки стартовали, но через несколько минут каждая тонула.

Какой контраст с её жизнью! Крашеные соученицы из медучилища изо дня в день мучают уши пустой болтовнёй. Перед глазами, как в немом кино, возникли было, задвигались врачи, медсёстры «скорой», замелькали лица больных — старухи, чуть не утонувшей в собственных нечистотах, маленького мальчика, едва не погибшего от аллергии, тридцатилетнего мужчины с инфарктом, но значительность, патетика тона Ивана, яркий солнечный день соревнований по гребле тут же разогнали их всех, людей её быта, они уползли на задворки сознания и затаились никому не нужные.

Неожиданно Марье стало неодиноко, родственно рядом с Иваном, она приняла на веру интонацию и каждое его слово — конечно же, он защищает честь, порядочность, доброту. И очень важно всё то, о чём он рассказывает, о чём пишет. Сама она, Марья, не принимая отцовской и Ивановой патетики, подсознательно готовится именно к тому, о чём говорит Иван, — к служению обществу, к борьбе со злом, ложью, корыстью, и в своей работе она очень старается помочь, чем может, людям. Но почему же дела Ивана получаются важнее и ярче того, что делает она? Как загипнотизированная, слушает она Ивана:

— Судья говорит: «Будем играть. Мяч круглый, поле ровное, а там посмотрим, кто выиграет». Финальный матч. К концу встречи ноль — ноль. Вратарь «игреков», как и капитан команды, как и судья, не взял предложенной ему взятки и творит чудеса: ни мяча не пропускает. Во время одного захвата прыгает за мячом, берёт и не встаёт. Сначала решили, ударился о штангу. Врачи набежали. А он — мёртвый. Вынесли с поля. Обнаружили пулевое ранение. Кто мог выстрелить? Стреляли с близкого расстояния.

Внезапно всё переменилось. Голос оторвался от Ивана, жужжит. Иван совсем позабыл о маме, он упивается собой! А она как за чужой пиршественный стол попала; где никого не знает и где никто её не знает. Хотела перебить Ивана, напомнить ему о мамином существовании в их жизни, но Иван даже не заметил её движения, продолжал громко говорить:

— Видишь, сестричка, я набит сюжетами, как сеть — рыбой. Выбирай любой. И герои — фактурные. И события развиваются, как в детективах. Не думай, что преступник всегда подлец. Порой втянут тебя в авантюру, не успеешь ни в чём разобраться. Как было с первым моим героем… Руководитель посоветовал познакомиться с прототипом — знаменитым спортсменом. Вхожу к нему в доверие, езжу с ним по дачам и бассейнам, пью, прогуливаю с ним его собачку, и через какое-то время он сам раскрывается передо мной, даже не подозревая, с какой целью я свалился на его голову. Ему — представляешь себе?! — платят за проигрыши! Маша, я разоблачаю преступника! Настоящий спортивный детектив. Ты что молчишь?

Глава вторая

1

Ни птиц, ни музыки. Ваня «вошёл в доверие» к человеку и — предал его.

Столько месяцев ждала их встречи. Думала, встретятся, и сразу разрешатся замучившие её вопросы, и снова они с Иваном будут вместе, уже навсегда, а сейчас слушает его фанфарный голос победителя и понимает: в Ваниной жизни её, Марьи, нету, и мамы нету, и, что бы сейчас она ни сказала, не попадёт она в Ванину жизнь.

— Ты не рада мне? Или тебе не нравятся мои успехи? Я понимаю, ты не представляешь себе современного писательского мира. Так быстро роман написан и тут же напечатан! А я уже сижу над новым… — Иван хвастался, но при этом выглядел таким счастливым, что помимо воли и желания Марья принимала его хвастовство.

Всё, что у неё есть, — медучилище с неблизкими ей девицами, «скорая», где она дежурит ночами, чтобы не умереть с голоду, и вот он — единственный брат. Пусть хвастается. А её спасение от прошлого и бессонниц — её дело, её работа, Иван и отец были правы. Она старается — «загружает» себя: фармакологию, основы терапии, хирургии, акушерство изучает не по учебникам, училища, а по учебникам вузовским. И в «скорой» старается: все ночные вызовы — её, от бессонниц лечится усталостью, когда руки не поднять! А всё равно не сравняться с Иваном: вон какой смысл жизни Иван сумел найти для себя!

Сегодня мамин день, и они с Иваном должны вспомнить мамины слова, тихую улыбку её, её гордость за них, когда они читают вслух свои рассказы.

— Помнишь… — начала Марья, Иван не услышал, перебил: