Не могу больше (СИ)

Я только на него посмотрю и уйду. Надо же мне убедиться, что всё это правда. Хотя это не может быть правдой… Этого вообще нет. Я сплю, а когда проснусь, моя жизнь закончится, потому что я не захочу больше жить.

Всё лишь пустой самообман. Нет никакого настоящего. Всё настоящее осталось там. Алексу не понять… У него всё было иначе. И Мэри не понять… (Сердце тоскливо защемило. Мэри, её растерянный взгляд, цветы на столе…)

Цветы?!

Шерлок жив!

Я еду на Бейкер-стрит.

Я правда его увижу?!

У него онемели пальцы — так сильно он сжал их в тугой замок. Дома стремительно проносились мимо, ослепляли огни фонарей и витрин. Вечерние улицы ещё не опустели: мелькали темные силуэты, казавшиеся фантастическими бесплотными тенями.

Мысли беспорядочно сменяли одна другую, не задерживаясь дольше минуты. Так было даже легче. Главная мысль терялась в этой толкотне, не давая сердцу остановиться.

Когда такси повернуло на знакомую улицу, когда показался до каждого кирпичика знакомый дом, когда перед глазами возникло всё то же, но слегка потускневшее дверное кольцо, а номер 221в наоборот задорно блеснул в свете фар отъезжающего такси, в голове Джона не было уже ни одной мысли — только благословенная, звенящая пустота.

Дверь открылась почти мгновенно, и сильные руки втянули его в знакомый полумрак прихожей…

*

Давно уже пора разомкнуть объятия, но сделать это никак невозможно. Сердце стучит совсем рядом, дыхание обжигает висок, запах, единственный в мире и неповторимый…

Шерлок… Живой…

Как от него оторваться?!

Ну вот всё и встало на свои места. Равновесие вернулось. Мир перестал уродливо корчиться, пугая незнакомыми звуками и очертаниями. Появилась опора. Прояснился разум. И только теперь Джон понял, что от края он так и не отошел. Просто закрыл глаза, чтобы не видеть, как по-прежнему к нему близок, и в любой момент может сорваться вниз.

— Будь я проклят. Шерлок, это и в самом деле ты. Знаешь, я тут без тебя немножко сошел с ума. Вовремя ты вернулся.

— Джон…

Как давно он не слышал этот удивительный голос! В нем столько интонаций, оттенков и полутонов, столько знакомой силы. Но сейчас…

— Шерлок, ты… ты плачешь?

— Да.

========== Глава 6 Бейкер-стрит ==========

Их квартира сияла.

Следы присутствия Шерлока были повсюду, и у Джона невольно сжималось сердце, до краёв переполненное ностальгической грустью. Это был их дом, их мир. Сколько бы времени ни прошло, какие бы потрясения ни изменили их самих, камин по-прежнему источал тепло, поцарапанный Шерлоком столик снова был завален беспорядочной грудой газет, и если в прежние времена это вызывало неистребимое желание недовольно ворчать, то сегодня — согревало душу.

Шерлок…

Он был таким же, как прежде. Слегка уплотнились мышцы, добавив привычному облику мужественности и ощущения силы; неожиданно короткая стрижка сделала его намного моложе, и Джон с горечью подумал, как постарел и поседел за это время он сам. Глаза… Глаза стали мудрее и глубже, из них исчезла привычная холодность, взгляд смягчился и посветлел.

Испытания, через которые Шерлоку довелось пройти, оставили на его лице лучики новых морщинок, но тем не менее, кожа сияла какой-то юной свежестью и чистотой. Никогда ещё Шерлок не был так вызывающе привлекателен.

Джон тяжело вздохнул.

Первое потрясение от встречи уже прошло, и они молча сидели в гостиной, разглядывая друг друга и испытывая непривычную скованность. Непривычную, но вполне объяснимую. Сказать хотелось так много, но ни одно слово не подходило для начала трудного разговора.

Над верхней губой Шерлока слабо поблескивали капельки легкой испарины, выдающей его волнение, и это показалось Джону таким трогательным, что глаза подернулись влагой.

Нет, только не это. Хватит нам на сегодня слёз…

Оба продолжали пристально смотреть друг на друга, и внезапно вскочили в едином порыве, вновь обнявшись очень крепко, до хруста.

И рассмеялись.

Неловкость и смущение сразу исчезли, и они заговорили одновременно, перебивая друг друга, и снова смеялись — над своей торопливостью, своим нетерпением высказаться, освободиться от тяжести недавнего угнетающего молчания.

— Шерлок, я так страшно скучал по тебе! Никогда не думал, что такой эгоистичный зануда, как ты, столько для меня значит. Надо было тебе умереть, чтобы я наконец это понял.

— Сантименты, Джон, — усмехнулся Шерлок, но в глазах его разливалось тепло, и едва заметно дрожали ресницы.

И снова хотелось его обнять, почувствовать ладонями живое тело, убедиться в который раз, что это не сон, что это, черт бы его побрал, настоящий Шерлок, его дорогой и единственный друг.

— Да, сантименты, — послушно согласился с ним Джон, а про себя подумал: «Конечно, сантименты, Шерлок. Только кто же из нас двоих только что плакал в прихожей, шмыгая носом, как пятилетний мальчик?»

Они ещё долго болтали о пустяках, о каких-то несущественных на первый взгляд вещах, но каждая мелочь была интересна и очень важна, каждое произносимое кем-то из них слово не имело для обоих цены.

Не говорили они лишь о главном.

Оба боялись серьёзного разговора и оттягивали его, как могли.