Не могу его оставить (СИ)

Вскоре их сумки пополнились розовым куском телятины, свежим хрустящим хлебом из маленькой уличной пекарни, бутылкой красного вина, ароматной зеленью, сладкими и пахучими помидорками-черри, корзиночкой черешни, чёрным шоколадом и всякими прочими вкусностями. Мартин действительно знал толк в приготовлении пищи и делал это не ради выпендрёжа, а из истинной любви к готовке.

Женя наблюдала его траты с откровенным ужасом. Она не привыкла, что бы ради неё тратили такие огромные суммы, а молчаливое упорство её оппонента наводило на тревожные мысли.

Женя прошла в комнату. Как она и предполагала быт Мартина был незатейлив. Не грязнуля, но и не аккуратист. Комната, что служила гостинной было чистой, но заваленной большим количеством музыкальных примочек. Грязных носок по углам не валялось, но горка постиранных футболок лежала аж на двух стульях. Ни фотографий, ни безделушек. Чтением Мартин себя тоже не утруждал. Пожалуй самым интересным предметом в комнате был старомодный проигрыватель. Возле него находилась стопка виниловых пластинок. Некоторые были очень старыми, в потёртых обложках. Настоящие коллекционные раритеты. Возле компьютерного стола была стойка с гитарами. Женя насчитала пять штук. Две из них кажется принадлежали Ольгерду.

— Ну, как? — Мартин появился из кухни уже подвязанный полотенцем, — нравится?

— Да, — Женя кивнула и совершенно неожиданно для себя почувствовала, что ей здесь хорошо.

— Тогда спальню посмотри, — недвусмысленно хмыкнул Мартин, — а я пойду готовить.

Женя едва заметно поморщилась. Эта тема была для неё слишком больной и она перенесла подначку Мартина со стоическим терпением.

Однако вторую комнату она всё-таки осмотрела. В спальню из гостинной вело несколько ступенек. Женя вспомнила, что Мартин живёт в мансардном этаже. Комнатка оказалась совсем маленькой. Над кроватью располагалось большое наклонное окно и Женя с удивлением задумалась о том, как же, наверное, некомфортно бывает по утрам, когда всю стеклянную поверхность заливает безжалостное слепящее солнце. Впрочем, вскоре она разглядела плотную рулонную штору и почему-то усмехнулась. Кровать, как она и ожидала оказалась большой и удобной с кокетливым лоскутным покрывалом. Женя машинально потрогала матрас и неожиданно поняла, что возможно сегодня им предстоит переспать. Тем более, что диван, который стоял в гостинной был предательски мал.

Впрочем, мысль об обязательности этого реверанса заставили Женю поморщится и она отодвинула неминуемый шаг на дальний план, всё ещё пытаясь отделаться высококультурными отговорками.

— Что ты готовишь?

Женя вошла в кухню почему-то на цыпочках. Здесь характер хозяина ощущался ярче всего. Кухня была большой и простой. Встроенная мебель белого цвета, несколько стульев. Возле окна гитара с оборванной струной. А ещё большое количество всевозможных кухонных примочек. Больше всего её восхитил набор ножей. Настоящая коллекция холодного оружия. Наверное, любой современный мужчина носит в себе печать первобытной дикости и агрессии, когда такой арсенал не роскошь, а суровая необходимость. Набор Мартина состоял из двух десятков самых разнообразных клинков, самый большой из которых был не меньше мексиканского мачете.

Топорик. Изогнутый резак. Даже небольшая плашка для разделки. Да он в душе просто палач.

— Жаренную телятину в сухарях. Запечённые овощи. Вино. Фрукты.

Только при одном упоминании о еде у Жени мгновенно засосало под ложечкой. Она и забыла, что последний раз ела вчера вечером.

— Тебе помочь?

— Как хочешь. Лучше налей мне вина. И себе тоже.

Кувшин был тяжелый и Женя с трудом оторвала его от стола. Нацедила два пузатых керамических стакана.

— Эх, ты! Бармен! Работаешь с алкоголем, а дома пьёшь из какой-то глиняной фигни.

— Ничего подобного, — Мартин вытер руки о полотенце, которым была обмотана его талия, — Итальянское летнее вино лучше всего пьётся из глиняных чашек. Сохраняет вкус и прохладу. Попои меня, а то руки грязные.

Женя поднесла стакан к губам Мартина и с невольным интересом проследила, как жадно он поглощает терпкое кровавое вино. Как судорожно вздрагивает его кадык. Как несколько рубиновых капель потекли по губам и подбородку.

— Теперь ты.

Стакан в его здоровенной совсем не музыкальной лапище смотрелся нелепо.

Вино оказалось вкусное, умеренно кислое, с ноткой солнца и цветов. Оно пилось легко, почти как сок, но уже через секунду Женя почувствовала, как сильно зашумело у неё в голове.

— А теперь попробуй.

Мартин подцепил на громадную людоедскую вилку кусочек телятины, подсунул под него хрустящую горбушку белого хлеба.

— Как вкусно!

— Готово? Помоги мне накрыть на стол.

Ещё несколько минут они провозились на кухне на пару. Женя перекладывала куски жаренного мяса на тарелки, Мартин орудовал ножом, нарезал овощи. Женя снова задержала взгляд на его фигуре. Вне всякого сомнения в нём есть, что-то дикое. Хрясь. Хрясь. Даже жутковато становится.

Они прихватили с собой посуду, вино и разместились в гостинной на предательски маленьком диванчике, плотно соприкоснувшись плечами.