Не могу его оставить (СИ)

Ответ родился у Жени почти мгновенно. За последние месяцы она прошла отличную школу злословия, когда язвительные перепалки между Мартином и Ольгердом послужили наглядным примером. Женя выдержала его издевательский взгляд и поинтересовалась самым мягким тоном на который была способна:

— Родственную душу ищешь? Её неожиданно прямолинейный ответ вызывал у Олега шок. Он был о Жене самого невысокого мнения и её почти не прикрытое язвительное хамство ввергло мужчину в ступор.

— Ты не настолько красивая, чтобы мне хамить. Весь его интеллигентный лоск внезапно схлынул и Олег моментально превратился в грубого и беспардонного мужика, которого посмела оскорбить баба.

В этот момент Женя почти машинально подумала о Нине, которая прислушивалась к разговору с ленивым любопытством и заметила, как та чуть заметно ухмыльнулась. Ответ Жени ей явно понравился. Нина оторвалась от своего чтения и так же незаметно подмигнула. Зато Игорь почти предсказуемо смешался, смутился, словно хамство жены было целиком и полностью его виной и сдавленно пробормотал:

— Женечка, прошу прощения, я не совсем понял, но мне кажется, что ты не имела намерения задеть Олега.

— Как хорошо, что ты разбавляешь наше общество нетрадиционным подходом к прописным истинам.

Господи, за, что ей всё это? Какой Игорь оказывается слабый, зависимый от чужого мнения. По сути дела жалкий подхалим и угодник. Странно, что раньше она даже не догадывалась насколько у Игоря злосчастное подчинённое положение. Ну, да Бог с ним. Теперь её мучают два неразрешимых вопроса. Почему она не сказала «Нет» и, что теперь скажет маме.

Дом родителей. Для Жени это слово всегда звучало приятно. Дом — это то место, куда всегда славно возвращаться. Это то место где она всегда чувствовала себя защищённой. То место, где тебя любят и ждут, там где тебе всегда будут рады. Часть дома всегда была с ней. И в тот момент когда Женя очутилась по ту сторону границы, ей казалось, что её мир изменится, но дома жизнь останется прежней. Она, как-будто замирает, останавливается. И хорошо никуда не спешить, потому что ты согрета его теплом и родными стенами. Когда открываешь дверь своим ключом и тебя обнимает родной запах кухни, герани и старых книг.

Женины родители жили в Обухово. Старый, более, чем скромный район, с по своему уютными домами эпохи Сталинского конструктивизма. И хотя она прекрасно знала, что Обухово примыкает сразу к двум кладбищам, и кругом одни мрачные и пыльные заводы, Женя обожала свой зелёный незатейливый дворик, закрытый домом со всех сторон словно маленький тёплый мирок. Однако, ещё на подъезде к своему району Женя почувствовала, как на неё накатывает сильное чувство тревоги и тоски. Даже вспомнились строки Некрасова: «И здесь душа унынием объята. Не ласков был мне родины привет; Так смотрит друг, любивший нас когда-то, Но в ком давно уж прежней веры нет».

Какое-то странное ощущение опустошённости и безнадёжности, когда хотелось просто сидеть на стуле и тупо смотреть в одну точку.

Дверь она открыла своим ключом и на неё действительно дохнуло запахом запеканки, которая у мамы получалась, совсем, как в школе. Сладкая и воздушная с весёлыми глазками изюминок. Запахом многочисленных гераней, книг, стиранного белья, папиного лосьона после бритья. Женя почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она не знала успел ли Игорь предупредить тёщу и поднимаясь по массивным каменным ступеням, пыталась представить, как будет выглядеть их встреча. Замок негромко щёлкнул и через мгновение Женя увидела совершенно седую старушку в мамином ситцевом платье. Худую и странно сгорбленную.

— Мамочка, — Женя почувствовала, как из-под ног уплывает пол. В коридоре повисла изумлённая тишина. Такая пронзительная, что кажется было слышно, как в потоке света, падающего из комнаты медленно кружатся пылинки. Где-то далеко на улице слышался визг бензотриммера, шелест листвы, рядом негромко поскрипывал старый паркет, а на кухне мерно гудела стиральная машина, но Жене казалось, что она оглохла. Ей казалось, что она родила свою тишину, полностью абстрагировавшись от звуков извне. Окунулась в густой и липкий мир безмолвия и по этому слова мамы уловила не сразу:

— Как ты могла? — худая ситцевая старушка подошла к Жене вплотную и крепко стиснула за запястья.

— Женечка, как же ты могла? Я чуть не умерла без тебя!

Женя молчала, чувствовала, как возвращаются звуки. Как они нарастают, становятся всеобъемлющими и несуться на неё, словно утренняя электричка метро.

— Господи, что же тебе не хватало, если ты так поступила?