Не могу его оставить (СИ)

От предстоящих проблем Жене стало до такой степени страшно, что она непроизвольно вцепилась Мартину в руку и почувствовала, как потемнело в глазах. Сейчас, как никогда ей была нужна была поддержка и помощь. Возможно даже материального и юридического характера. При чём моральная сторона вопроса пугала её гораздо сильнее, чем столкновение с отечественным правосудием. Встреча с Игорем была настолько реальной и пугающей, что идеально выполненный побег показался нелепой и глупой акцией.

— Ну, как? Что-нибудь поняла? — поинтересовался Мартин, когда они вышли от организаторов и направились в сторону своих номеров.

— Отстань от меня, — Женя рявкнула на Мартина машинально, не в состоянии совладать с накатившим на неё чувством паники, — оставь меня в покое.

Мартин изумлённо захлопал глазами, но сдержался и пожав плечами, молча прошёл вперёд, однако, судя по его напряженной спине, чувствовалось, что он обиделся.

Старинная крепость изгибалась то тёмными и холодными проходами, то внезапно перетекала в открытую галерею с кованными чугунными перилами, то вдруг раскрывалась крошечными кельями с крошечными окнами-бойницами и неподъёмными дубовыми дверями.

"Да, тут заблудиться ничего не стоит", — машинально подумала Женя и неожиданно вышла в окультуренный коридор с грубоватой белой штукатуркой и высокими стрельчатыми окнами. Вполне приличное подобие гостиницы с роскошным видом на слепящую гладь синего озера.

Номер, где расположились её друзья, был самым первым и из распахнутой настежь двери раздавался пронзительный, порой даже возмущённый вой электро-гитары.

Ольгерд репетировал один, сосредоточенно покусывая губы и периодически мотая головой, от чего заставил Женю невольно улыбнуться. Он играл песню написанную Мартином. Простую, грубоватую и чувственную. Такую пронзительную, что у Жени порой тревожно и сладко замирало сердце. В ней было так много личного и страстного, что она почувствовала укол совести за свою недавнюю грубость и дотронулась кончиками пальцев до литого плеча Мартина.

— Чего надо?

Тон и слова были грубые и Женя уже подумала было обидеться в ответ, но неожиданно передумала. Всё-таки Мартин ангельски терпелив.

— Пожалуйста, перестань дуться, — Женя снова невольно улыбнулась, — просто я очень волнуюсь. Давай не будем ссориться. Ей ли не знать из каких невинных поводов можно разжечь дикий скандал. Какие нелепые и странные поводы служили причиной агрессивного поведения Игоря.

— А я типа не волнуюсь? — огрызнулся Мартин, — твоя комната там, — и он мотнул головой.

Оказалось, что комната Жени располагается сразу после небольшого перехода с невероятно гладким дубовым полом и островерхой черепичной крышей. Не смотря на испорченное настроение Мартин всё же с грацией слона, прошёл вперёд, что бы показать ей номер.

— Ты обиделся?

— Что может обидеть мужчину? — Мартин фыркнул, — Только одно! Вопрос «он внутри?»

— Большое спасибо за поддержку! Ни о чём другом ты говорить больше не можешь?

— Что я опять не так сказал?

— Давай, повтори ещё раз. Вот это было очень некрасиво.

— Ещё раз? — с интересом переспросил Мартин, — Ну…это…типа…сиськи — это прямое доказательство, что мужчины могут сосредоточиться на двух вещах одновременно.

— Всё! Хватит! Счастливо оставаться.

— Ага. Счаз. Имею право высказывать свои мысли, как хочу и кому хочу.

— Ты…Ты…

И Женя неожиданно для самой себя толкнула Мартина руками в грудь. Он отлетел к сводчатой каменной колонне и со всего размаха припечатался затылком.

— Аааа!!! Ты с ума сошла?

Мартин провёл ладонью по голове.

Женя растерянно хлопала глазами, ещё не до конца понимая, что произошло. Вся рука Мартина была в крови. А из-под длинной кудрявой шевелюры на тёмную футболку потекла тёмная струйка.

Никогда в жизни она не смела сказать грубого слова и уж тем паче поднять на кого-то руку. Это было так дико и отвратительно, что Женя застыла с выпученными глазами, готовая удрать от произошедшего куда глядят глаза.

— Ма. Мартин, прости, я нечаянно. Тебе больно? Какой ужас. Дай посмотрю.

Охваченная ужасом, Женя преодолела его сопротивление и нагнула пострадавшую голову к себе.

— Всё слиплось. Боже, что я наделала. Прости меня. Я не хотела.

— Ой, ай, — Мартин непритворно застонал, — как же больно.

— Да, что твоей голове будет, — сзади появился Ольгерд, — если б в ней хотя бы мозги были. Давай плюну и всё пройдёт.

— Нееет, — завопил Мартин, — я не готов к лечению змеиным ядом.

Женя разгребла чуть рыжеватые пряди, пахнущие шампунем.

— Тише, тише. Пойдём ко мне. У меня аптечка в сумке. Я всё обработаю.

Она повернулась, что бы пройти в свой номер и неожиданно почувствовала взгляд. Такое неприятное липкое ощущение, когда за тобой следят. Женя неуверенно повертелась вокруг себя, перевела взгляд на Мартина с Ольгердом и посмотрела с галереи вниз на прибывающую толпу зрителей. Ощущение изучающего взгляда не исчезло. Казалось, что её фигуру жгут чьи-то очень внимательные глаза. Буквально сверлят чёрными дырочками зрачков, исследуя каждый сантиметр её тела.