Не могу его оставить (СИ)

Интересно, что сейчас происходит дома? Бедная её мамочка. Как она сейчас убивается по дочери, тем более, что тело так и не нашли. Главное, чтобы она смогла перенести её «гибель» адекватно и не угодила из-за Жениного побега в больницу. Ведь мама уже не молода и у неё больное сердце. А как же бедный Игорь? Ведь при всей его вспыльчивости и невыдержанности, он в принципе совсем неплохой человек. Она сама виновата, что довела его до такого состояния. И неважно, что такие состояния у Игоря продолжаются на протяжении многих лет. Конечно, ему тяжело жить с такой бесполезной, тупой и недалёкой женой. Во всём виновата она сама: надо было стараться не раздражать его, лучше угадывать желания, стараться стать более полезной и деликатной, тем более, что Игорь такой вот вспыльчивый нервный человек.

Женя вскинула голову. Внутри храм был отделан деревянными брусками, своей формой напоминал ковчег и, кажется, обнимал всех присутствующих, как бы согревая в своих огромных вогнутых ладонях.

Женя чуть слышно вздохнула. Она больше не в состоянии переносить бесконечные упрёки и побои. В конце концов, она же не бессловесное животное, хотя «животное» — любимое словечко Игоря, и он повторяет его всякий раз, когда начинает упрекать Женю в любых, даже самых незначительных мелочах. «Ты тупое животное, — говорил он, — даже кошки Куклачева умнее, чем ты. Перестань реветь, животина и учись, пока я тебя учу».

Она просто не может и не хочет жить в состоянии постоянного страха, когда мысли о предстоящем скандале медленно, но верно превращаются в мысли о суициде. В последнее время Женя стала напоминать себе не человека, а клубок нервов, который буквально ждёт очередную ссору, лишь бы всё разрешилось быстрее и не мучило её ожиданием.

Женя оглядела Храм ещё раз. Тихо до звона в ушах. Тихо, но не умиротворяюще. Скорей созидательно. Когда такая пронзительная тишина позволяет не уйти от проблем, а скорее услышать себя. Познать собственные желания и принять верное решение.

Вернуться домой? Чтобы жить в постоянном страхе. Скрывать проблему и не находить поддержки даже у самых близких людей. Как на неё наорала мама, когда Женя попыталась пожаловаться.

«Могла бы и перетерпеть, — кричала мама, — думаешь мне от отца не доставалось? Ещё, как! Игорь о тебе заботиться. Хочет сделать, как лучше. Кому ты такая нужна? Без жилья, без образования? Вот скажи, скажи матери. Почему ты не закончила университет? В одном месте чесалось? Всё кавалеры да гулянки на уме были!»

Почему не закончила? Женя горько вздохнула. Потому что перед летней сессией пятого курса, Игорь избил её в первый раз. Она полтора месяца просидела дома, залечивая синяки и ушибы. А к осенней пересдаче он избил её ещё раз.

Лучше она утопится или, к примеру, отравится здесь, чем снова вернётся домой, где всё против неё.

Женя встала и тихо вышла на улицу. Уже стало совсем темно и скользкая брусчатка главного проспекта отразила жёлтовато-маслянистый свет фонарей.

К тихой пешеходной улочке Женя вышла уже глубокой ночью. Она и сама точно не знала, сколько прогуляла по городу, то любуясь мощными брутальными башнями домов, то погружаясь в собственные невесёлые мысли. И хотя лето только начиналось, к пасмурной июньской ночи прибавился пронзительный северный ветер. Надо сказать, что в этом городе ветер чувствовался почти всегда, сказывалась близость моря, но сейчас в ночи его порывы стали совершенно пронизывающими.

Улица была длинной и гулкой. Сырой воздух отражался не только от стен домов, но даже от серых дорожных плиток и создавал ощущение зычного эха в глубоком вертикальном колодце. По центру улицы росли тонкие немногочисленные деревья, от чего ощущение какой-то сонной нереальности только усиливалось.

Женя толкнула дверь первого попавшегося бара, и на неё дохнуло сытным запахом кофе, алкоголя и такого долгожданного тепла. Она плюхнула свой рюкзачок на самый крайний пуфик у входа и двинулась к барной стойке. В голове почему-то вертелось упорное желание напиться. Наверное, впервые в жизни накачаться крепким алкоголем и отгородиться от проблем сонным забвением.

Народу в баре было много и ей пришлось изрядно постоять прежде, чем бармен смог её обслужить.

— Что-нибудь покрепче, — и Женя пробежала глазами по полкам, — виски. Джек Дэниелс. Бутылку.

Гулять так гулять. Пускай это будет её последнее желание на последние в этой жизни деньги.

— Целую бутылку, — уточнил бармен, — точно?

Цепкий профессиональный взгляд. Парень моментально уловил, что она пришла одна и собирается напиться. Наплевать. Пусть думает о ней, что хочет. Завтра этот факт ей будет совершенно безразличен.

— Точно, — и Женя механически кивнула, уже чувствуя себя пьяной от усталости.