Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

Тем не менее определенные свидетельства поступали и раньше. В 1989 г. ученые под руководством невролога Райана Уитти обнаружили, что у тринадцати пациентов с болезнью Паркинсона вскоре после начала приема леводопы возникла гиперсексуальность. Но сообщение об этом открытии было опубликовано в низкорейтинговом журнале Clinical Neuropharmacology и прошло незамеченным. В 1999 г. с интервалом в две недели невролог Марк Стэйси, на тот момент директор Центра изучения болезни Паркинсона им. Мухаммеда Али в Фениксе, узнал, что двое его пациентов сразу после увеличения дозировки препарата отправились в казино и спустили по $60 000 каждый. Он рассказал об этом факте в докладе на конференции по двигательным нарушениям, опубликовав научную статью только в 2003 г.

К тому времени новое поколение агонистов дофамина применялось почти десять лет, и может показаться странным, что связь компульсивного поведения с этими лекарствами ускользала от внимания ученых вплоть до 2000 г. «Дело в том, что никому не приходило в голову этим интересоваться, — объясняет невролог Эрика Драйвер-Данкли. — Когда приходит пациент, вы расспрашиваете его о двигательных нарушениях. С чего бы вдруг задавать человеку с болезнью Паркинсона вопрос, не возникло ли у него внезапной неодолимой тяги играть или смотреть порно?»

После публикации отчета испанских исследователей неврологи стали задавать этот вопрос новым больным и повторно анализировать старые случаи. В Центре им. Мухаммеда Али Драйвер-Данкли и Стэйси начали поиск в базе данных пациентов за период с 1 мая 1999 г. до 30 апреля 2000 г. Оказалось, что из 1281 пациента, принимавшего агонисты дофамина, девять сообщили о неожиданно вспыхнувшей страсти к игре. Ученые написали об этом в журнале Neurology в 2003 г.

Столь малый процент никоим образом не свидетельствовал об эпидемии, но следовало учесть ретроспективный характер данных, подчиняющихся выведенной Эрикой Драйвер-Данкли формуле «не спросил — не узнал». Действительно, у неврологов было не больше причин задавать больным вопрос, не появилось ли у них непреодолимой склонности играть в казино, чем у офтальмологов — интересоваться натоптышами на стопах своих пациентов. Когда же она стала этим интересоваться, рассказывает Драйвер-Данкли, «некоторые пациенты признавались, что им пришлось развестить, потому что они стали встречаться с проститутками или проиграли все свои деньги. Это было само по себе необычно и вдвойне странно для людей с болезнью Паркинсона, которые, как правило, ведут себя примерно». Это высоконравственные, избегающие риска люди, мозг которых из-за истощения запасов дофамина недополучает сигналы, вызывающие гедонистический подъем. «После пары случаев я подумала, что это может быть важно, — говорит исследовательница. — Речь шла не о том, чтобы проиграть чуть больше денег, чем обычно. Нет, пациент признавался, что спустил все пенсионные накопления. Одним на это хватало недели, другие еженедельно ходили в казино в течение месяца — с тем же результатом. Игроманией и гиперсексуальностью дело не ограничивалось. Мы наблюдали людей, у которых развивалась компульсивная тяга выдергивать волосы или наводить чистоту в доме».

Чтобы преодолеть ограничения ретроспективного анализа, специалисты клиники Майо Джеймс Бауэр и Дж. Эрик Альског с 2002 по 2004 г. выясняли у своих пациентов с болезнью Паркинсона, не появилось ли у них необычных привычек на фоне приема агонистов дофамина. Одиннадцать человек сообщили о компульсивной потребности играть, обычно развивавшейся в течение трех месяцев после начала терапии, сообщили ученые в 2005 г. в Archives of Neurology. Большинство принимали прамипексол (торговое наименование «Мирапекс»), который связывается с дофаминовыми рецепторами, особенно многочисленными в прилежащем ядре головного мозга — центре удовольствия. «Статья доказывала, что это не случайно, и нам следует обратить внимание на этот вопрос», — сказал Боствик.

Одним из этих одиннадцати пациентов был сорокачетырехлетний женатый священник, имевший обыкновение проигрывать долларов двадцать, раз в четыре или пять лет заглядывая в местное казино. На агонистах дофамина «он начал играть почти каждый день и за несколько месяцев втайне от жены потратил около $2500. Он неохотно признался в этом своему врачу-неврологу», — писали исследователи. Шестидесятитрехлетний больной, начавший посещать казино два или три раза в неделю вместо одного раза в три месяца, как до приема противопаркинсонических средств, рассказал о «громадной компульсии» играть вопреки «здравому смыслу, призывавшему остановиться». Программист сорока одного года, никогда прежде не игравший, после начала лекарственной терапии был «порабощен» потребностью играть онлайн и за несколько месяцев потерял $5000. «Кроме азартных игр он компульсивно покупал вещи, которые не были ему нужны или желанны», — писали о несчастном ученые.