Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

В споре победила позиция Тьюка. К началу прошлого века было признано, что компульсии, как и управляющие ими тревоги, являются неврозами, а не психозами — странностями, причудами, «вывертами», но не безумием. Даже Хьюлингс Джексон, отстаивавший учение о «бредовых иллюзиях», уступил, приняв аргумент Тьюка, что, хотя это «отклонения от нормального психического состояния или, по крайней мере… заостренные и устойчивые психические состояния», они происходят от тревожности, являющейся нормальным состоянием для представителей рода человеческого, в силу чего «считать [их] ненормальностью было бы чрезмерным буквализмом».

Компульсии заняли положенное место в науке в 1903 г., когда французский психиатр Пьер Жане (1859–1947) издал 750-страничный труд, посвященный обсессиям и компульсиям, «Обсессии и психастения» (Les Obsessions et La Psychasthenie)[38]. Это был на тот момент самый исчерпывающий анализ заболевания, которое сегодня называется обсессивно-компульсивным расстройством. В нем подробнейшим образом описывались симптомы ОКР, в том числе симметричных компульсий, как в примере Жане, когда «больной, увидев красный предмет справа от себя, должен [затем] найти подобный слева». Автор утверждал, что компульсивное поведение провоцируется ощущением, что действия не были выполнены должным образом, то есть — согласно нашему современному пониманию — тревогой. (Во Франции ОКР до сих пор называется la folie du doute — «психоз сомнения».) Компульсии, писал он, есть результат «сниженной энергии в самых главных элементах психической организации» — фактически следствие того, что разум слишком слаб, чтобы справиться с тревогой, порождающей компульсию.

Предложенный им метод лечения был весьма изобретательным. Жане рекомендовал прописывать людям, попавшим в тиски компульсии, «правильное питание, здоровый сон, свежий воздух и избегание переутомления», добавляя, что «могут принести пользу препараты брома в больших дозах». Он также полагал, что наркотический «приход» творит чудеса, временами прописывая опиум «страдающим от сильной тревоги». Уильям Хаммонд, приводивший случай молодой женщины с компульсивной потребностью наводить чистоту, выписывал успокоительные. Английский психиатр Генри Модсли в учебнике психиатрии, изданном в 1895 г., рекомендовал опиум и морфий трижды в день, иногда дополненные малой толикой мышьяка.

Несмотря на расхождения по поводу лечения, к концу XIX в. специалисты сошлись во мнении, что компульсии «проистекают из нарушения эмоциональных, а не мыслительных процессов», как писал в «Истории клинической психиатрии» (A History of Clinical Psychiatry) Герман Берриос. «Тревожность была принята в качестве возможной причины, поскольку это объяснение поддержали великие деятели, а также потому, что на протяжении второй половины XIX века «аффективность» [и] эмоции» вновь стали предметом научного интереса. В результате, хотя в XVIII и XIX вв. компульсии считались расстройствами волевой или мыслительной деятельности, к рубежу XX в. «гипотеза "эмоциональной природы" возобладала».

«Я должен был идти»

В конце XIX в. во Франции разразилось нечто вроде эпидемии одной из самых удивительных разновидностей компульсий в истории психиатрии — мании путешествий. По причинам, о которых до умопомрачения спорили ведущие психиатры того времени, трудовой люд — конторские служащие, мастеровые, ремесленники, чернорабочие — внезапно охватила неодолимая тяга к перемене мест. Люди отправлялись куда глаза глядят и двигались пешком и по железной дороге неделями, порой годами, зачастую не имея при себе ничего, кроме одежды, в которой ушли, и нескольких франков в кармане.

Имя первого «безумного путешественника» назвал философ Йэн Хэкинг в своем выступлении в рамках лекций Пейджа-Барбура в Университете Вирджинии в 1997 г. Это был некто Альбер Дада, слесарь-газовщик из Бордо, родившийся в 1860-х гг. В юности у Альбера развилась необычная психическая болезнь: услышав название далекого города, а именно Марселя, он испытал настоятельную потребность его посетить. Так он и поступил, проходя до 40 миль в день. Прибыв на место, он случайно стал свидетелем разговора об Африке и счел себя обязанным сесть на корабль до Алжира. Дальнейшие перекочевки, обычно сопровождавшиеся амнезией — Альбер забывал, кто он такой, — швыряли его из Бельгии в Голландию, затем в немецкий Нюрнберг и все дальше на восток: Прага, Берлин, Познань, Москва, где он побывал в 1881 г., путешествие из Бордо в Верден в 1885-м.