Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

1. Насколько вам трудно из-за беспорядка или количества вещей пользоваться комнатами в вашем доме?

2. Насколько вам трудно выбросить (сдать во вторичную переработку, продать, подарить) обычные вещи, от которых избавились бы другие люди?

3. Насколько серьезной проблемой для вас в настоящее время является принятие в дар бесплатных вещей или покупка большего числа вещей, чем нужно, чем вы можете использовать или можете себе позволить?

4. Насколько сильный эмоциональный стресс вы испытываете из-за беспорядка, сложностей с выбрасыванием вещей или проблемами с покупкой или иными способами приобретения вещей?

5. В какой степени вы испытываете трудности (в повседневных делах, на работе/в учебе, в социальной сфере, в общении с родственниками, в денежном отношении) из-за беспорядка, сложностей с выбрасыванием вещей или проблемами с покупкой или иными способами приобретения вещей?

Критерии «стресса и дисфункции» в вопросах (4) и (5), очевидно, являются неоднозначными и в другой области психиатрии породили бы яростные споры. А именно, два человека могут одинаково себя вести и проявлять одинаковые симптомы психического расстройства, однако, если это поведение и ощущения беспокоят лишь одного из них, только он, а не другой (не страдающий от стресса и дисфункции), является психически больным. Например, человек может находиться в глубокой депрессии, но, если он сам находит это состояние совершенно нормальным для самоощущения и жизни («не испытывать депрессии может только тот, кто ничего не знает о происходящем в мире»), он не болен. В случае патологического накопительства существует опасность объявить одного человека больным, а другого, накапливающего так же много вещей и столь же привязанного к ним, здоровым, поскольку у второго много домов и ему есть где хранить свое барахло, не страдая от дисфункции. Подобные ситуативные дефиниции возможны только в психиатрии: высокое артериальное давление — это высокое артериальное давление, независимо от того, беспокоит оно вас или нет. Акцентируя эту свойственную психиатрии неопределенность, ведущий специалист по патологическому накопительству заявил в журнале New England Journal of Medicine за 2014 г., что накопители «необязательно сообщают об угнетенном состоянии».

«Стресс» в качестве критерия порождает еще одну проблему. Возможны ситуации, когда увлеченность чем-то социально приемлемым и общераспространенным — тем же коллекционированием — не вызывает угнетенности именно в силу этих качеств, тогда как поведение, которое психиатры объявляют психическим отклонением, а общество высмеивает (см. реалити-шоу «Патологическое накопительство: в плену ненужных вещей»), фактически обречено угнетать. Лишь немногие накопители, покончившие со своей проблемой при содействии социальных работников, соглашаются, что поступали иррационально, не говоря уже о том, чтобы признать себя ненормальными. «Большинство накопителей скажут, что никогда не считали это болезнью», — отметил Санджая Саксена. Разве только родственники или власти убедят их, что это болезнь и что так жить нельзя. Это и вызывает стресс, и вот уже поведение, до сих пор не удовлетворявшее ключевому диагностическому критерию психического расстройства, набирает достаточно соответствий, чтобы человек официально был признан больным.

Психическое расстройство представляет собой лишь часть огромного спектра вариаций человеческого поведения, вопрос только — какую именно. Поговорив с Бонни, Бобом и другими накопителями, позволившими мне заглянуть в свою жизнь, вы бы узнали, почему они начали копить вещи и какую боль испытывают при требовании расстаться с ними. Точно такую же боль переживает любой из нас, прикипевший душой к старому учебнику физики («Этот курс изменил мою жизнь»), обручальному кольцу своей матери или крестильному платьицу ребенка. Единственная разница состоит в том, что обычный человек привязан к нескольким определенным вещам, а сердце страдающего накопительством отдано всей их массе.