Не могу сказать "прощай"

— Для чего они здесь? — спросил Рей.

— Чтобы любители птиц могли попасть на Утиный нос. Там в прошлом году жили красные кулики и снежная сова. А еще там полно тюленей. Слышите их?

До них донесся хор печальных протяжных сто­нов и завывание, сменявшиеся время от времени воинственным ревом.

— Салли рассказывала мне, что крики тюле­ней породили легенду о сиренах,— сказала Кэт­ти.— О сиренах, заманивающих людей на ги­бель. — Она вздрогнула и помрачнела.

Рею тоже стало не по себе, но он спокойно сказал:

— Эти звуки мне скорее напоминают, как сморкается Гюнтер. Они не кажутся мне похожи­ми на зазывное пение сирен.

— Как ты неромантичен, — вздохнула Кэтти и решительно зашагала вперед.

Рей ощутил внутреннее беспокойство. Кэтти предупреждала его, что он сам обрекает себя на страдания, проявляя настойчивость. Он шел за ней следом, наступая на крошечные розовые цве­ты. Желтые соцветия диллвинии казались золо­тыми монетами, разбросанными по плотному зе­леному ковру, покрывающему землю в этом сы­ром месте, а торчащие из воды побеги коричневых морских водорослей раскачивались от бегущих волн. Похоже на волосы, подумал Рей. Волосы утопленницы.

Ему не хотелось сейчас думать о злом роке или смерти. Он, как и Кэтти, после поцелуя на кухне чувствовал себя полным жизни.

Они вышли на узкую полоску пляжа, на жел­том песке которого расположилась белая стая куликов. Рей уже приготовился похвастаться не­давно полученными знаниями о куликах, как вдруг морской сокол стрелой пронесся над пляжем, и вся стая с шумом взмыла в воздух, напо­миная своей ослепительной белизной морскую пену.

— Ух ты! — послышался восхищенный воз­глас Роберта.

Они решили сделать здесь привал. Роберт захватил с собой летающую тарелку «фризби», и они весело принялись играть. Броски Роберта оказались неточными: круглый пластиковый диск, вылетая из рук мальчика, начинал жить собственной жизнью, описывая такие траектории, что Рею и Кэтти приходилось носиться по всему пляжу.

Рей бросил тарелку мальчику и увидел, как тот, прыгнув, схватил ее на лету и издал по­бедный крик, напоминавший крик чайки. Роберт отвел руку за спину, бросил тарелку назад, Кэтти рванулась, чтобы поймать ее. Но на полпути диск изменил направление, Кэтти, не отрывая от него глаз и вытянув вперед руки, стремительно ринулась за ним, ветер трепал ее длинные волосы.

Тарелка и Кэтти приближались к Рею. Он подскочил, и в тот момент, когда его пальцы коснулись круглой поверхности диска, Кэтти с разбегу налетела на него и чуть не сбила его с ног. Рей пошатнулся и, чтобы не упасть, ух­ватился обеими руками за Кэтти. Рассмеявшись, она крикнула:

— Сейчас моя очередь ловить!

Она была в его объятиях, ее волосы щекотали подбородок, под рукой он чувствовал изгиб та­лии и бедер. Грудь Кэтти оказалась плотно при­жатой к нему. Вместо того чтобы ослабить объя­тия, Рей еще ближе привлек к себе Кэтти, заметив в ее глазах так хорошо знакомую ему томность. Сколько раз в их спальне он наблюдал ту же бурю страстей, нараставшую в ней, после чего наступала близость, которой он жаждал.

Рей почувствовал, что Кэтти в его объятиях вновь превратилась в ту женщину, на которой он когда-то женился; ему вдруг показалось, что он очнулся от ночного кошмара, длившегося пол­тора года.

— Ты не забыла, что с нами проводник? — шепнул он Кэтти, возвращая к действительности и заметив явное разочарование на ее лице. И прежде чем она успела оттолкнуть его, он выпустил ее из объятий и отдал диск. — Твой бросок.

Руки Кэтти дрожали. Когда она брала диск у Рея, то смотрела на круглый кусочек пластика, словно не понимала, что делает. Ты моя, с триум­фом подумал Рей, ничего не изменилось, и тебе это известно так же, как мне.

Нетвердым движением Кэтти бросила таре­лочку Роберту. Он кинулся за ней, но про­махнулся и с воплем досады упал на песок, накрыв собой.

Сбивчивые мысли путались в голове Рея. Мы сейчас как семья... мы втроем играем на песчаном пляже в летний полдень... Вот так бы все и было в нашей жизни, если бы не умер Джейк.

Усилием воли он взял себя в руки. Рей давно понял, что некоторые мысли следует гнать прочь — слишком много боли несут они.

Через несколько минут все двинулись вдоль берега и вскоре достигли западной оконечности «саванны» — покрытой ярко-зеленой травой бо­лотистой местности.

— На другом берегу есть пруд, — сообщил Роберт. — Там кормятся утки. Но даже не пы­тайтесь пересечь саванну, Рей. Это очень опасное место. Отец обещал спустить с меня шкуру, если я приближусь к нему. Там есть такие во­ронки, где и охнуть не успеете, как засосет, — добавил он с жаром.

Саванна выглядела слишком живописно, что­бы казаться опасной.

— Примем к сведению, — пообещал Рей.

Наконец они достигли скал. Стоило проде­лать столь долгий путь, чтобы полюбоваться ими. Причудливые формы на фоне яркого неба напоминали фантастических животных, гранит­ные отроги исчезали в море, где пенились белые, словно грудь чайки, волны. Набрасываясь на камни и разбиваясь о них, вода шипела и каза­лась одушевленной. Воздух звенел несмолкаемы­ми криками морских птиц, облепивших утесы.