Не могу тебя забыть

– Конечно, я не возражаю… темно, и вообще.

Аня Кулько с удовлетворением заметила, что она застала Воеводина врасплох. Тем временем Игорь Леонидович накинул куртку, дождался, пока Аня спустится по старой лестнице, и погасил везде свет.

– Ждите меня здесь, у дверей, – скомандовал он Ане, а сам побежал куда-то за дом. Через мгновение послышался шум мотора, и перед Кулько остановился огромный автомобиль. «Ого! – подумала Аня, – а он человек не бедный!»

Усевшись на переднее сиденье, пристегнувшись и вдохнув запах хорошего одеколона, Аня сказала:

– Хотите конфетку? Батончик? «Рот-Фронт». Самые вкусные конфеты в Москве.

Глава четвертая

В тот год зима была ранней и пушистой. То ли влажность, то ли еще какие климатические особенности сыграли роль, но все деревья в городе последнюю неделю ноября были в инее. Кристаллы воды были огромными, словно ветки окунули в густой соляной раствор. Федотов «возвращал» сына бабушке. По-прежнему он забирал Степку из дома тещи и тестя. По-прежнему те тяжело вздыхали, расспрашивая его о жизни и работе. По-прежнему они обходили стороной новости в жизни дочери. И по-прежнему все страдали от этой ситуации. Федотов безумно любил сына— ему казалось, что нет на свете ничего, что бы он не совершил ради сына. И еще у Федотова сжималось сердце – мальчик становился похож на Инну. Светлые пушистые волосы, слегка вздернутый нос – в мальчиковом облике Олег видел жену. Хотя справедливости ради надо признать, на самого Олега парень был похож больше. Но Федотов был пристрастен.

– Папа, ты когда следующий раз приедешь? – спросил Степан уже у порога дома.

– Наверное, недели через две, не раньше.

– Так долго тебя не будет? А как же динозавры?!

Олег обещал Степану экскурсию в музей палеонтологии.

– Не переживай, они никуда не денутся. Они же в музее. И все остальные экспонаты в музее. Они нас дождутся.

Олегу страшно не хотелось расставаться с сыном. Он почему-то представлял, как они сейчас возвращаются с прогулки, обедают. И щеки у них горят от мороза и тепла. И суп горячий Степан ест охотно – они немного замерзли, и даже в машине не удалось окончательно согреться. А потом Степан бодрится, пытается во что-то поиграть, но глаза слипаются. И он засыпает, а Олег ложится рядом с книжкой, прислушиваясь к сопению сына. В этих мечтах было главное – их дом. Их общий с Инной дом. Но сейчас он позвонит в дверь тещи, коротко расскажет о прогулке со Степаном и поедет к себе. Ему очень хочется расспросить про Инну, но он не станет этого делать, чтобы не смущать стариков. В дверях он обнял сына.

– Олежка, зайди, пообедай. Вы проголодались! – пригласила теща, но внук тут же «сдал» их.

– Бабушка, мы и хот-дог съели, и мороженое! И еще с папой в японский ресторан зашли.

– Господи! И деньги тратите, и ерундой питаетесь! – Бабушка была верна себе.

– Мы же иногда, – примирительно улыбнулся Олег.

– Ну, уж и иногда!

– Все, я поехал, – сказал Федотов, – буду в Москве через две недели.

– А куда ты теперь?

– Сначала в Кедровку, потом Питер, потом в Нижний.

– Ты устаешь? – Теща искренне переживала за Федотова.

– Иногда устаю. Но это же нормально, – рассмеялся Олег.

– Нет, это плохо. Ты старайся отдыхать. И давай все же пообедай с нами.

– Нет, спасибо, я поеду. Мне еще собраться надо.

– Ну, как знаешь… – вздохнула теща, глядя на Олега.

Этим двоим ужасно хотелось поговорить. Поговорить обо всем, на что был наложен негласный запрет. Ей хотелось рассказать о дочери, о ее странном романе, о том, что она все реже и реже привозит Степана, что стала замкнутой. Теще хотелось поделиться тревогами за Степана – и в школе большая нагрузка, и с мальчиками дерется, и вообще… И вообще теще хотелось поговорить с зятем. Так запросто, как это бывало раньше. А Федотову хотелось посидеть на их маленькой кухне, погордиться сыном. Он знал, что его похвальбу здесь воспримут правильно и с пониманием. Еще хотелось поговорить об Инне, о том, какая она молодец, какая смелая, выбрала такую профессию и еще умеет летать. Федотов искренне гордился ею. И это понимала его теща. Но вот надо же приключилась эта история, и связь родных, близких людей нарушилась, казалось, безвозвратно.

Накануне долгих поездок Федотова охватывала тоска. Он очень любил свою работу, отдавался ей на все сто процентов, но вот отъезд из Москвы им воспринимался как разлука с близкими. И в первую очередь с сыном. Было даже что-то очень странное в этих эмоциях для такого мужественного и стойкого человека, как Олег. Впрочем, если помнить его детдомовскую историю, то очень легко понять, что им движет.

Водитель заехал за ним в шесть утра, попробовал помочь Федотову сложить багаж, но тот отстранил его и сам забросил свои сумки.

– У нас еще есть время, можно не спешить, – сказал Олег, устраиваясь на заднем сиденье.

– Пробки уже приличные, Олег Игоревич, – покачал головой водитель.

– Успеем, – улыбнулся Олег.