(не) Мой Боно

Конечно, вернешься. Когда нагуляешься, забыл сказать. Мог бы просто написать, позвонить и сказать, что с тобой всё хорошо. Просто дать знать. Но куда мне до Камилы Волковой. Кто я, а кто она.

Закусываю кулак, чтобы не завыть в голос. Такого удара я не ожидала. Даже Руслан со своим Котиком — ангел, если сравнивать его с Боно, который прошелся по моим чувствам катком и наплевал на всё. Наврал в три короба, бросил в сложный момент.

— Скоро у папы родится еще один ребенок.

В памяти всплыла фраза Малены и я еще раз посмотрела на дату выпуска журнала. Судя по всему, родится, да не от Волкова. Если они не делили Камилу на двоих, конечно. Усмехаюсь. Эта Ками еще та сука.

— Ника? — голос Малены заставляет меня вздрогнуть, и я поворачиваюсь к ней. Девушка осекается, заметив в моих руках журнал. — Ты что тут делаешь?

— Что это такое? — шепотом спрашиваю, держа сплетник новостей перед собой. На моем лице, наверное, читаются все эмоции, потому что девушка не знает, что мне ответить. — Это правда?

— Ник, успокойся, — тихо сказала Малена, — я не застала этот момент, но вроде что-то было.

— Вроде? — я истерично засмеялась. — Что-то? Да я целый год убиваюсь по нему, потому что его на моих глазах застрелили. А ты мне говоришь, вроде?

Замечаю, что девушка испуганно хватается за живот. Её пугает моя реакция. Боится, что в порыве брошусь на нее и пытается защитить самое дорогое, что у нее есть — своего еще пока не родившегося малыша.

— Извини, — сбавляю обороты, — ты тут ни при чем. Мы даже не знакомы практически. Но с твоим отцом мне нужно переговорить. Где он?

— Внизу, — еле слышно шепчет Малена и отходит в сторону. Прохожу мимо, читая в ее глазах плескающийся ужас. Мы обе знаем, что меня сейчас никто не остановит, даже сам Назар Волков. Меня не пугает его гнев, во мне плещется ярость, подпитываемая чувством обиды и желанием уничтожить каждого, кто врал мне.

Я торопливо спускаюсь вниз и чуть ли не врезаюсь в Волкова, который разговаривает в гостиной с каким-то мужчиной. Увидев меня, они замолкают. Назар замечает в моих руках журнал и внимательно смотрит на меня.

А меня трясет.

От волнения не могу сформулировать слова и мотая головой, смотрю на Волкова, ощущая, как по щекам снова бегут слезы. Протягиваю ему журнал и смотрю, как мужчина читает заголовок.

— Откуда это у тебя? — резко спрашивает, кривя презрительно лицо, будто таракана увидел и сминает издание, швыряя его в камин.

— Ты знал? — плаксиво спрашиваю.

— Иди наверх, мы потом поговорим, Ника.

— Я вопрос задала, — недобро цежу и сжимаю челюсть, — или ты оглох? — замечаю, что рядом стоящий мужчина с интересом наблюдает за нашей зарождающейся ссорой.

— Знал. А теперь иди наверх, я скоро приду, — его спокойный тон меня выбешивает окончательно и самообладание выходит вон, выпуская фурию под названием истерия.

— Что значит, наверх? Что значит, знал? Что значит, потом? Ты издеваешься? Ты знал, что этот черт жив и молчал? Знал, что я страдаю и молчал?!

— Успокоилась и пошла наверх, — металлический голос не сыграл никакого эффекта, лишь еще сильнее распалил меня.

— Да пошел ты. Хватит мне указывать. Я думала, ты честный, что хотя бы Назар Волков не врет. А ты только и умеешь приказывать. Вы все мне врали! Про отца! Про Рому!

— Доминика! — рявкнул на меня и больно схватил за плечо, толкая к лестнице, — не зли меня. Уведите ее и глаз не спускать, — приказал он двум охранникам. Но меня уже понесло.

Достало. Все меня обманывают и помыкают.

— Иди за своей шлюхой следи. И указывай ей, что делать. Ты такой злой, потому что каждая твоя женщина уходит к другому. Что мама выбрала отца, что твоя шкура, Ками, опустилась на колени перед Боно! Я бы на твоем месте сделала тест ДНК. Или ты не против воспитывать чужого ребенка?

Мощный удар по челюсти заставил меня замолчать и от его силы я отлетела в сторону, падая на диван, который стоял позади. От шока меня буквально парализовало, и я не успела увернуться от Волкова, который уже подошел ко мне, хватая за ноющую челюсть. Он резко рванул меня вверх, притягивая плотную к своему лицу.

Если у смерти есть лицо, я ее сейчас увидела воочию.

— Еще раз скажешь о моей жене хоть слово, я вырву твой язык и скормлю собакам. Поняла? — процедил мужчина и, дождавшись, когда я моргну, швырнул меня обратно на диван, как куклу. — А теперь наверх пошла.

— Не пойду, — огрызнулась, потирая место удара. Пол-лица горело, но вроде перелома не было.

— Что ты сказала? — он был в бешенстве. Еще секунда и ударит снова. Я затронула больную тему и вызвала самого дьявола, который прожигал меня адским пламенем своих зеленых глаз и сжимал кулаки. По тому, как задергался его кадык, убедилась, что мужчина на грани. Но виноватой себя не чувствовала.

— Пошел к черту, Волков. Пошли вы все к черту со своим Боно! И все твои указы. Плевать я на тебя хотела! Ты хуже всех. Я верила тебе. Одному тебе верила, а ты только отыгрываешься на мне за мою маму. Это низко и подло!

Вскакиваю на ноги, замечая боковым зрением, как ко мне дергается охранник, но Назар останавливает его жестом.