(не) Мой Боно

— Действительно, никакой, — по щекам предательски начинают стекать слезы, — я каждый день упрекала себя в том, что произошло, жить не хотела без тебя. Жила воспоминаниями о тебе и рыдала каждый день. А ты так просто, спал с другими, наслаждался жизнью, а потом пришел ко мне. Я не запасной аэродром, на который можно зарулить, если станет скучно, Ром. Я тоже живая. Ты понимаешь, что у меня есть чувства?

— Понимаю, Люцик. Прости, — подушечками пальцев стирает слезы, обнимая за лицо и прислоняется своим лбом к моему, — дай мне возможность объясниться. Ты всё поймешь. Просто выслушай.

Он рвано дышит, разрывая и без того кровоточащие рваны на сердце. Режет своими словами и попытками оправдаться. Что он может мне сказать? Как можно простить такое предательство с его стороны?

— Рома, — протягиваю дрожащими губами, — я же сказала. Уже поздно. Раньше надо было. У меня другой есть. И мне с ним хорошо. Ты мне не нужен, ты мне безразличен. Во мне живет обида, но не любовь к тебе и я никогда тебя не прощу.

— Значит, не нужен? Значит, безразличен? — отпускает меня и отходит на шаг назад. Смотря исподлобья, с горькой усмешкой добавляет. — Ты уверена в том, что говоришь?

— Уверена, — мой голос говорит об обратном, но мне всё равно, — спасибо тебе за то, что тогда спас меня. За Лешего спасибо, он мне рассказал, что ты помиловал его. За сегодняшнюю ночь спасибо. Но больше мне ничего не нужно объяснять. Я всё равно не смогу тебя простить и быть с тобой. У меня теперь всё иначе и ты со своим образом жизни не вписываешься в мои планы. Прощай.

Торопливо спускаюсь по ступенькам, боясь, что он меня догонит и растопит окончательно мой лед. Я боюсь, что поддамся его чарам, снова наступлю на те же грабли и потом пожалею. Он в очередной раз променяет меня на другую или его просто убьют на одной из криминальных разборок. Мне стоит подумать о сыне и о спокойной жизни, которую Боно мне дать не сможет. К тому же я помнила условие Волкова о том, что мне придется выбирать между сыном и мужчиной. Рисковать нельзя.

— Твою мать, Ника, — снова нагоняет меня, на самой последней ступеньке, стискивая в своих объятиях, как в металлической клетке. Нет шансов выбраться из его плена, в котором мне к сожалению, слишком хорошо. Жмурюсь от того, как родные руки поглаживают мою спину, а губы тихо шепчут, проникая в ушные рецепторы, вызывая внутри очередной приступ истерии, — давай по приезде в Питер поговорим. Просто дай мне возможность, наконец, тебе всё рассказать. Ты же умная девочка, ты всё поймешь.

— Ром, — пытаюсь выпутаться, чтобы заглянуть ему в глаза. Поймав его затравленный взгляд, с трудом сдерживаюсь, чтобы вновь не разрыдаться, — не нужно мне ничего рассказывать. Ничего не будет. А знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что ты убийца. Ты связан с криминалом. И что бы ты мне не сказал, это не имеет значения. Я не хочу связывать свою жизнь с тем, кто по другую сторону. И я уже говорила, что не люблю тебя. Ты не нужен мне.

Тянусь к до сих пор родным скулам, проводя аккуратно пальчиками по колючей щетине, преодолевая желание заменить свои касания поцелуями. Прикусываю губу, наблюдая за тем, как Боно закрывает глаза под моими прикосновениями и ловит ладонь своей, чтобы притянуть ее к губам. Это самый трогательный поцелуй, но последний. Я ставлю точку в нашей истории. Больше ничего не будет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я рада, что ты жив. Но на этом мы с тобой расходимся, — выдергиваю руку и выскакиваю из подъезда, где меня должен ждать Руслан.

Глава 76

Выйдя наружу, я заметила Руслана. Мужчина стоял возле такси, как обычно, весь в черном и разговаривал с кем-то по телефону. Под его кожаной курткой я ощущала наличие пистолета и была уверена — он после работы или на службе. Научилась различать его состояние по внешнему виду. Вне работы мужчина намеренно игнорирует черную цветовую гамму в одежде

Не знаю, почему, но мне доставило удовольствие, наблюдать за вытягивающимся лицом Руслана, с которым он встретил мою персону напротив подъезда. Мужчина изумленно смотрел на меня, выходящую из дома в ультракоротком, полупрозрачном платье и на 14-ти сантиметровой шпильке, убирая телефон в карман. Нормальная одежда осталась у Насти, поэтому пришлось идти в том, что было. И Руслан, привыкший за последний год видеть меня в строгих нарядах, нехило охренел.

— Пташка? — недоверчиво произнес он, подходя ближе, и протянул мне мой клатч, который я вчера оставила у Волкова. — Что на тебе за…, — Котик не смог придумать название моему прикиду и замолчал. Я его понимаю. Тоже не могу найти нормальное обозначение этой тряпочке.

— Долгая история, Руслан, — подставляю ему щеку под поцелуй, — если у нас есть время, я бы могла заскочить к подруге и забрать нормальную одежду.

— Давай, заскочим, — соглашается мужчина и кивает мне в сторону такси, — пойдем.