(не) Мой Боно

— На меня не действует, — он улыбается и кладет мне руки на талию, после чего приподнимает и сажает на стол. Пока я соображаю, что происходит, Руслан садится на стул спиной ко мне и подставляет мне плечи, — мни, я от тебя теперь не отстану.

— А ты расскажешь мне про Волкова и Хмурого, Русик? — чувствую, как его выворачивает, и хихикаю про себя.

— Расскажу если нормально сделаешь массаж.

— А ломался-то как…. У каждого своя цена, — резюмирую и принимаюсь за массаж.

Мужчина хотел что-то возразить, но нас прервал охранник Волкова, который зашел в коридор. Из кухни его было видно.

— Руслан, тут крендель один ломится, — начал парень, — тебя хочет.

— Массаж откладывается, — нехотя вздохнул Рус и вышел из квартиры. Спустя несколько минут он вернулся и холодно процедил: — Выйди на лестницу. Это к тебе.

— Что значит, ко мне? — удивляюсь, спрыгивая со стола.

— Иди, пока Волков не видит, поговори или будешь подъезд отмывать от человеческих останков, — без намека на улыбку отвечает мужчина и кивает на дверь.

— Так… — догадываюсь, кто там меня ждет, и выскакиваю на лестничную клетку.

Этажом выше на подоконнике сидит Боно, лениво болтающий ногами. Увидев меня, он поманил меня пальцем. Хмурюсь, но повинуюсь.

— Я решил, что нам нужно поговорить.

— А уже всё. Уже поздно, — заявляю и хочу еще продолжить, но меня никто слушать не намерен. Руки этого наглеца хватают меня за бедра и усаживают на подоконник, и сам Боно занимает место между моих ног, впиваясь в губы с продолжительным поцелуем.

Я с трудом оттолкнула его от себя, возмущенно рыкнув.

— Пошел к черту! Брось свои штучки! — слова вылетают изо рта, а губы ноют и просят добавки. Боже, как же он сладко целуется!

— Я сам черт, не смогу выполнить твоей просьбы, — отвечает без тени улыбки, — я не могу так просто расстаться, чтобы ты считала меня гондоном.

— А ты не гондон? — вспыхиваю, как спичка, но Боно тушит пламя быстро, осекая своим тихим рыком.

— Заткнись. Хватит нести свой бабский бред. Сама придумала, сама обиделась, а я виноват.

Я замолчала от его грубости. Осторожно попыталась отодвинуться от него, но Боно схватил меня за коленки, притягивая к себе.

— Теперь я буду говорить, а ты слушать. Поняла? Не слышу ответ. Ты поняла? — дождавшись кивка, он продолжил: — Первое. Я не собираюсь посылать тебя на аборт. Я никогда не брошу и не откажусь от своего ребенка. Особенно от любимой женщины.

— Но, — хочу возразить, но он затыкает меня указательным пальцем, поднятым вверх.

— Второе. Я говорил, что тебе нужно уехать. И ты уедешь. Когда я решу все вопросы, найду тебя и заберу. Если ты останешься, у тебя будут проблемы. Руслану ты можешь верить. Он мусор до мозга костей и обеспечит твою безопасность.

— Тебе угрожают мной?

— Да, — шумно втягивает воздух, — я не могу тобой рисковать. Волков тебя защитит и спрячет. Третье. Я до ужаса люблю тебя, Люцифер. Я далеко не идеал, но искренне люблю даже твою колкость и постоянные попытки меня ущемить. И если я где-то виноват, а я виноват, — он перешёл на шепот, обнимая ладонями мое лицо и прижался своим лбом к моему, — прости меня. Если ты можешь, прости. Я всё исправлю, и ты потом это поймешь.

— Ты так говоришь, словно прощаешься со мной…

— Возможно, это наша последняя встреча, Люцифер. Мы с тобой еще не скоро увидимся, если повезет. И я не хочу гореть в аду в маринаде твоих проклятий.

— Прощения хочешь? — шепчу ему в губы, с трудом удерживаясь от соблазна поцеловать.

— Хочу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я с трудом удерживаю в себе стон, когда он обводит большим пальцем мою нижнюю губу.

— Я прощу. Но при одном условии, — убираю его руки от своего лица и прикусываю нижнюю губу.

— Говори.

— Ты скажешь, кто мой отец, — после моего условия Боно сразу отстранился и заработал челюстями. Я же смотрю на него непоколебимо, потому что ничего не теряю. Мы всё равно расстаемся.

— Я не могу тебе сказать, кто твой отец, — наконец отвечает Рома, гипнотизируя меня своими расширенными зрачками. Он нервничает.

— Почему?

— Потому что я не знаю, кто он.

— Ты врешь. Я видела, как ты смотрел на фото, ты узнал его! — я перехожу на крик и охранник, дежуривший внизу, обеспокоено покорился на нас, но мне плевать. — Неужели так сложно сказать?!

— Зачем тебе это? Тебя воспитал Фрязин, цени то, что есть. Не копошись в прошлом, — он пытается достучаться до меня, но это пустое.

— Не тебе решать. Если хочешь, чтобы я простила тебя, скажи, кто мой отец, — упрямо повторяю и замечаю, что на наш крик из квартиры вышел Руслан и начал подниматься. — Ром, кто мой отец? — с надеждой смотрю на Боно, но внимание того отдано Русу.

— Тебе нужно валить, — коротко бросил Руслан Роме, — уходи через верх.