(Не) мой папа

Первым входит старый Марк Борисович, под руководством которого работаю уже третий год. Мировой мужик, серьезный, но вместе с тем с прекрасным чувством юмора и деловым тактом. Следом за ним идет мужчина. Молодой, лет тридцати пяти, красивый. Глядя на его высокую поджарую фигуру, затянутую в строгий костюм, женщины невольно втягивают животы, выпячивают грудь и украдкой поправляют волосы.

Я их преждевременного восторга не разделяю, меня больше волнует, будет ли новый босс отпускать пораньше, если Маришка снова заболеет?

— Дорогие коллеги, — начинает Марк Борисович, — вы все в курсе, что я уже несколько лет грожусь уйти на заслуженный покой, но как-то все не получается. Дела, хлопоты, то объединение, то открытие новых офисов — некогда на пенсии сидеть. Но в этом этот раз все серьезно. Я решил сделать себе подарок к Новому году. Я ухожу.

По залу прокатились вздохи сожаления. Я тоже жалела, наверное, даже больше всех остальных, потому что с этим человеком было очень комфортно работать.

— Не отчаиваетесь. Без присмотра я вас не оставлю. Сегодня передаю все дела вашему новому начальнику. Знакомьтесь, Седов Константин Олегович. Прошу любить и жаловать.

Новый босс выступает вперед и обращается ко всем собравшимся с приветственной речью. Сотрудники с интересом и настороженностью наблюдают за ним, внимательно слушая каждое слово.

Голос у него очень приятный. Глубокий, ровный, с тем самым мужским тембром, от которого бегут мурашки по коже. Когда он улыбается, хочется улыбнуться в ответ.

Собрание длится всего пятнадцать минут. Сначала один высказался, потом второй, затем прозвучало несколько неуверенных вопросов, и нас отпустили.

Несмотря на то, что я близко к выходу, мне не удается уйти первой — ручка выпадает из блокнота и катится куда-то под соседний ряд. Приходится ползать, искать ее, пропуская всех остальных.

Когда мне, наконец, удается ее найти и забрать, в зале никого не остается. Только я и начальство — бывшее и нынешнее.

— Вот и познакомились, — Марк Борисович удовлетворенно трет руки, — коллектив хороший, отзывчивый.

— Я уже это понял, — соглашается Седов, — уверен, мы сработаемся. Осталось решить вопрос с помощником.

— Тут уж сам. Хочешь — нового приглашай, хочешь — переводи кого-то из других отделов. Все сам. Меня, к счастью, больше эти вопросы не волнуют.

Я иду к двери и не знаю зачем бросаю быстрый взгляд на Константина Олеговича. Он смотрит в ответ и едва заметно усмехается.

— Я уже нашел себе помощницу, — кивает в мою сторону.

Марк Борисович оборачивается и, заметив меня, по-отечески улыбается:

— О, Женечка! Иди сюда. — В полнейшем замешательстве я направляюсь к мужчинам. — Очень рекомендую. Ответственная, собранная, — он легонько касается моего плеча, вынуждая подойти еще ближе, — очень исполнительная. На нее всегда можно положиться.

Мне лестно слышать хорошие отзывы в мой адрес, но я смущаюсь пристального взгляда, которым меня сканирует Седов. Вблизи он выглядит старше. Вокруг глаз жесткие морщинки, на висках пробивается первая седина. Впрочем, ни то, ни другое его не портит.

На какое-то мгновение я даже подумала, что Дед Мороз решил заранее исполнить мои желания. Новая работа — пожалуйста, мужчина на горизонте — без проблем.

Глупости какие-то, но сердечко сжимается и начинает стучать чуть быстрее.

— Замечательно! Именно такого помощника я себе и ищу, — Константин Олегович протягивает мне руку, и я аккуратно, едва прикасаясь, жму ее. Ладонь у него теплая и чуточку шершавая, и мне кажется, что он удерживает меня на долю секунды дольше, чем того требует ситуация. — Идите, Евгения, сегодня будет подготовлен приказ о вашем переводе, завтра выходите на новое рабочее место.

— Хорошо, — киваю как кукла и иду прочь, еще не до конца понимая, что произошло.

Всего пятнадцать минут назад я была рядовым сотрудником, а теперь — помощник руководителя.

От эйфории меня штормит всю дорогу до детского садика. Я постоянно прокручиваю в голове этот разговор, воспроизвожу в памяти миг, когда получила повышение, а еще ощущаю теплоту его прикосновения. Почему он выбрал меня? Даже не проведя собеседование и не сомневаясь.

Точно Дед Мороз постарался.

Сегодня на удивление хороший день. Я даже не опаздываю. Мне уже стыдно перед воспитателем за то, что прихожу позже всех, и она вынуждена сидеть с одной моей девочкой, вместо того чтобы пораньше уйти домой, к семье.

Сейчас заберу Маришку, и мы пойдем с ней в магазин. Купим то самое печенье, про которое она мне все уши прожужжала, и, возможно, получим игрушечку на кассе — какого-нибудь резинового уродца в коллекцию. Не знаю почему, но дети от них прутся, и моя не исключение.

Это был прекрасный план. Просто великолепный. И он разлетелся вдребезги…

Уже на лестнице на второй этаж я нагоняю мужчину, неторопливо поднимающего по ступеням. Взгляд почему-то цепляется за широкие плечи и вихрастую темную макушку. На его волосах и воротнике еще не растаяли снежинки, и я ловлю себя на мысли, что хочу их стряхнуть.