Не мой парень

– Если уж решила пить, делай это правильно, – раздается надо мной холодный низкий голос, и в ту же секунду длинные пальцы толкают мне в руку дольку лайма. Сок обжигает маленькую ранку на коже, и я вопросительно поднимаю глаза. Финн смотрит на меня сверху вниз, энергично потряхивая солонкой над тыльной стороной своей широкой ладони.

– Слизываешь соль, пьешь, закусываешь лаймом, поняла?

Я пытаюсь проглотить сухость в горле, но безуспешно: она застряла шипастым комком, мешая вздохнуть.

– Где соль? – хриплю, старательно пряча глаза.

– Здесь, – летит ледяное мне в висок. – Прямо перед тобой.

Я быстро вскидываю взгляд вверх, чтобы убедиться, что Финн разговаривает именно со мной, и тотчас же опускаю на его ладонь, висящую в воздухе рядом с моим плечом. На ней между большим и указательным пальцем серебрится горка соли.

Пульс долбит в ушах, когда я осознаю, что все поняла правильно: он хочет, чтобы я собрала соль с его ладони. Языком. На глазах сестры и минимум десяти человек. Растерянно смотрю на Ким в поисках поддержки, но она лишь слегка улыбается, неспешно вращая в ладони точно такую же рюмку.

– Ничего страшного не произойдет, Тони. Это всего-то одна стопка, – произносит успокаивающе и наглядно демонстрирует мне, что делать: быстро припадает ртом к своей ладони, эффектно тряхнув волосами, опрокидывает в себя рюмку и вонзается фарфоровыми зубами в заготовленную дольку лайма.

– Видишь, Тони, не так уж и сложно, – раздается рядом, и я вдруг понимаю, что Финн впервые назвал меня по имени.

Решив, что тянуть больше некуда, я делаю глубокий вдох и наклоняюсь к его руке. В конце концов, какой у меня выбор? Показать себя трусливой ханжой-малолеткой и позорно сбежать? Ну уж нет. Лучше спустить эту рюмку носом. К тому же сестра реагирует на все спокойно – возможно, в компании тех, кто старше, это обычное развлечение.

Я разглядываю горстку белых крупинок, так контрастирующих с оливковой кожей, и понимаю, что вдыхаю его запах: легкий аромат грейпфрута и дерева, от которого на глазах почему-то выступают слезы.

Хочу вытащить лишь кончик языка, но вместо этого плотно присасываюсь ртом к ладони Финна, собирая соль до последней крупинки. Убеждаю себя, что это лишь игра моего воображения, когда слышу низкий задушенный стон рядом со своим ухом, который эхом резонирует во внутренностях, ударяя мощным разрядом тока между бедер.

Я быстро опрокидываю в себя мерзко пахнущую жижу и всасываю влажную мякоть, но вкуса так и не чувствую. Единственный вкус, играющий на моем языке, – это пряная горечь его теплой кожи, отравившая мои рецепторы.

– Пойду в дом, – выпаливаю, сжимая в трясущемся кулаке рюмку. Сердце грохочет, как несущийся по рельсам поезд, тело полыхает огнем, и голова кружится, как от часовой езды по кругу.

Меня, разумеется, никто не останавливает. Я забегаю в дом и, оглушительно хлопнув дверью своей спальни, забираюсь под одеяло. Мне жарко, но зубы отчего-то стучат, словно я окунулась в ледяной бассейн. Мысли путаются, не позволяя сконцентрироваться даже на секунду. Наверное, оттого, что пару минут назад я пережила самые волнительные мгновения за всю свою восемнадцатилетнюю жизнь.

3

Я просыпаюсь от сильного жжения в гортани. Хочется пить. Выскальзываю из постели и шлепаю на кухню как есть: босоногой, в отцовской футболке «Доджерс», которую использую вместо пижамы. В доме стоит гробовая тишина: электронные часы в гостиной показывают три ночи, веселье окончено, гости давно ушли. Возможно, поехали продолжать празднование в какое-нибудь модное неоновое прибежище для популярной молодежи.

Не включаю свет, чтобы не растворять собственную атмосферу сна, на цыпочках подкрадываюсь к холодильнику и тяну на себя металлическую ручку. Полоска желтого света бьет по заспанным глазам, на секунду заставляя зажмуриться. Быстро моргаю, дав себе время привыкнуть, и, сощурившись, начинаю высматривать на сверкающих полках графин с апельсиновым соком, который сестра всегда держит для восполнения запасов витамина С.

– Ты не похожа на человека, потрошащего ночами холодильник, – разбивает темноту кухни холодный голос.

Сердце екает так сильно, что забирает у меня как минимум год жизни. Столбенею на месте без малейшего шанса повернуться, потому что не знаю, как после недавнего распития текилы взглянуть на Финна снова и не грохнуться в обморок.

– Хочу пить, – сиплю еле слышно, невидящим взглядом уставившись в разноцветные ряды банок. – Искала… сок.

За спиной раздается какой-то шорох, и с каждой долей секунды мое тело наэлектризовывается ожиданием: я знаю, что Финн идет ко мне. Сжимаю ручку холодильника так сильно, что на ней вполне могут остаться мои отпечатки, когда чувствую, как он встает позади меня, опаляя теплом своего тела кожу через футболку. Ощущаю его мерное дыхание на шее, доносящее аромат дерева и текилы, и вздрагиваю, как от удара, когда его твердая грудь прижимается к моей спине и пряное дуновение перемещается на висок.

– Вот же он, – раздается мне в ухо, и я вижу, что крупная загорелая кисть вытягивает с полки графин, наполовину заполненный оранжевой жидкостью.