Не мой прекрасный принц (СИ)

Траган замер, кажется, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Хорошо, — наконец вымолвил он. — Спокойно и уютно. Будто… пришел домой.

— Ты действительно ни разу тут не был? — уже спокойнее повторилась я, понимая, что ни черта не замечает орк нитей.

— Да, — он прошел вдоль стены, с опаской и благоговением присел на край каменной лавки. — Домин говорил, что это опасно. А я и не пытался проверить.

— Думаешь, он специально не пускал тебя сюда?

— Нет! — Трагану явно не понравился мой намек. — Я думаю, что он и сам здесь никогда не был.

— Неужели никто не был внутри? Даже мальчишки?

— Не знаю. Ох, — орк шумно выдохнул, расправил плечи, нити засветились ярче, — как здесь хорошо.

— Я думала, что детьми здесь успели побывать все, — уловив непонимание юноши, добавила, — дети обычно любят такие места.

— Я рос среди людей, сюда Домин привез меня лишь в четырнадцать лет. Я очень много пропустил в орочьем обучении и старательно наверстывал упущенное. Времени слоняться где-то не было.

Интересно. Учитывая проблемы орков с детьми то, что Траган рос где-то вне этой местности вызывает дополнительные вопросы.

— А как ты оказался среди людей?

Юноша вновь напрягся, что-то обдумал.

— Моя мать — человек, — наконец ответил он. — Как и вы. Она покинула Джахар перед тем как родить меня.

Хм. Я подозревала что-то такое. Но отец — орк. Как он мог такое позволить?

— Она сбежала?

— Нет. Отец помог ей поселиться в деревне, которая находится в паре дней пути от города. Иногда он приезжал, но редко.

— Почему же вы с матерью переселились?

Траган немного поддался вперед и, подмигнув, хитро улыбнулся:

— Я расскажу вам, госпожа, старую легенду. Это никто не расскажет здесь потому, что орки вообще не любят вспоминать о таком, слишком уж постыдно. Орки отказались от покровительства предков и стали поклоняться духам природы во времена войны с троллями. Тогда тролли давили численностью, орки проигрывали. Поэтому решили, что предки больше не дают необходимую защиту. И не придумали ничего лучше, чем переметнуться к духам природы. А чтобы доказать свою любовь и веру — начали приносить в жертву своих же детей, — на последних словах кокон золотых нитей на Трагане стал багровым, потянулся гневный шепот тысячи голосов. — Несколько лет подряд оставляли лишь первенцев для продолжения рода. Остальных детей закапывали заживо, топили, душили, сжигали. Особенно неугодны оказались девочки — они не могли стать наследницами, а поэтому сразу же теряли право на жизнь, даже если рождались первыми. Когда война с троллями закончилась, орки наконец-то прозрели, что детей совершенно не осталось. И, что печально, после этого выживают только первенцы. Последующие дети погибают. Кто от болезни, а кто по нелепой случайности. Замечали, госпожа, как Урса бережно относится к малышке Дане? Не отпускает от себя ни на шаг. Она никогда не признается, как и любой из орков. Но все они боятся гнева предков.

Я и не заметила, что во время повествования крепко, до боли сцепила пальцы в замок. От представленной картины кровь стыла в жилах.

Действительно, орки варвары! Собственных детей в угоду каким-то духам! Если происходящая ситуация с деторождением сейчас — гнев предков, то они этого заслужили!

Мы замерли в тишине шепота нитей, каждый думал о своем.

Мне стало понятно многое — почему Траган чувствует себя здесь чужаком, из-за чего орки так не хотят говорить эту правду. И хоть сам Траган считает это чем-то из ряда легенд, но живые нити передо мной говорили об обратном.

Нити… Что это вообще такое? Стараясь не слушать шепот, я протянула ладонь к ближайшей из них, аккуратно дотронулась.

В голове тут же взорвалось тысяча голосов. Пискнув, я безвольной куклой припала к полу, а сознание мое полетело в пустую тьму.

Вспышка!

Смотрю на свои руки — но они не мои. Перед глазами широкие, окропленные кровью ладони. Орочьи.

Нестерпимо пахнет гарью, запах забивает нос и горло, вызывает слезы и тупую, ноющую боль в висках. Вокруг слышно плач, крики боли и тихую брань.

Осматриваюсь, вокруг меня выжженное поле с возведенным алтарем из камня. Все пространство занимают орки — они тянутся широкой полосой к алтарю и хоть я не могу рассмотреть, что там, но догадываясь и от этого ужас вперемешку с гневом клубится где-то под ребрами.

Стремительно рассекая толпу, бегу вперед.

Там, около алтаря стоит шаман, в его руках удавка из кожаного шнура с нанизанными на него фигурками.

— Алвек! — крик царапает мое горло, выбивает из легких воздух.

И кричу я грубым, мужским голосом.

— Граах, — отзывается шаман, поворачиваясь ко мне лицом.

— ГДЕ МОЙ СЫН?!

— Ты знаешь ответ, воин. Твой сын познал великую честь, жизнь его была подарена нашим новым покровителям.

Меня захлестывает иссушающая скорбь, горькая как полынь. И столь же сильная, сжигающая ненависть.

Глазами нахожу в толпе женщину, красивую. Вид у нее бледный, но решительный.

" Дайна, как ты могла отдать его?!" — проносится в голове.

Рука тянется к кинжалу, а мысли лихорадочно мелькают.

Я понимаю, что времени не будет, что после единственного выпада меня сразу же остановят- их больше в несколько раз.