Не мой прекрасный принц

— Я не в вашей власти! — прошипела я. — Я принадлежу домину клана Грах!

— Ох! — картинно спохватился Гро-Домин, а в его глазах вспыхнуло затаенное до этого злорадство. — Чуть не забыл! Я ведь только сейчас отправил весть дому Грах. А тут встретил тебя и совсем выветрилось из головы, что ты не знаешь!

Страшное, темное предчувствие сжало ледяной лапой мне горло.

— Что именно я не знаю?

— Домин Грах, — орк состроил фальшивую скорбь, — погиб. Начался шторм и его смыло волной за борт корабля. Мне прислали послание голубиной почтой сегодня утром. Сочувствую, Луноликая.

У меня все померкло в глазах, мир покачнулся и развалился на тысячи крошечных осколков.

Пол под ногами поплыл, а глаза застелила темнота.

Когда сознание вернулось в мое тело, я рывком присела на своем ложе и, вцепившись пальцами в платье Ру, закричала:

— Это ложь? Скажи, что это ложь! Он ведь жив, правда? Ру, не молчи!

Женщина, которая резко постарела лет на десять, горестно вздохнула и тихо ответила:

— Он мертв, милая.

Что-то щелкнуло, треснуло под ребрами и взорвалось невыносимой, всепоглощающей болью.

Сжав дрожащие ладони на коленях, я издала дикий, нечеловеческий вопль и, кажется, совсем выпала из этого мира. Там, где была я, существовала лишь боль, обжигающая и режущая, окрашенная кровью и морскими брызгами, поглотившими моего орка.

Я не чувствовала рук Ру, что ощупывали, били по щекам в попытках утихомирить, унять мои крики и вой. Зрение, слух будто отключили. Память тоже. это потом мне расскажут, что разбитые о стены стулья, порванные подушки и растерзанные одеяла — результат моих действий.

Все вокруг казалось лишь пустыми декорациями для театра, которые устанавливают перед выступлением бродячих актеров. Ненастоящее, фальшивое. Из реального — только сжирающая душу боль, неотвратимая и безжалостная.

"Он мертв" — хороводом крутилось в голове, не замолкая и не утихая.

Когда же все закончилось, я безвольной, сломанной куклой лежала около ложа, бесцельно направив взгляд куда-то в стену.

— Какой кошмар, — тихонько всхлипывала в углу Ру, прижимая дрожащие руки к лицу.

— Это не кошмар, — слова оцарапали горло, будто мне в рот насыпали пепла. Кажется, я сорвала голос и теперь говорила хрипло, едва слышно.

— А что же это?!

— Это конец. Всему.

Ру вновь заплакала, ее плечи сотрясала крупная дрожь. Раздавленная, будто на нее упала гора камней. Но не столь сломанная, как я.

Казалось, все цвета перед глазами померкли. Когда-то пестрое буйство красок, столь излюбленное орочьими сердцами, теперь смешивалось в бесцветную, серую мешанину.

— Еще и такая бесславная смерть! Нелепая! — всхлипывала Ру.

У меня же едва ли не вырвалось глухое рычание сквозь зубы. Хотелось броситься на женщину, вцепиться в ее бессовестные глаза. Он мертв и нет разницы из-за чего! А она еще смеет говорить такое!

Но сил подняться не было, я смогла лишь повернуть голову чуть в сторону, чтобы было удобнее прожигать Ру взглядом, в котором таились ненависть и боль, поселившаяся там навсегда.

— Гро-Домин сказал, что даже тело не удалось выловить, — продолжала она, не замечая моего недовольства.

Меня, будто стрелой, пронзила кровожадная ярость, заполонила собой рассудок, слегка потеснив скорбь.

— Это он! — прохрипела я. — Он виноват! Он должен был быть там, а не Дагон! Какого черта он вообще прохлаждается в Джахаре, отправляя воевать других?! Чертов ублюдок!

Ру пискнула, что-то затараторила о том, что за такие слова можно и головы на плечах не сносить. А мне было плевать. Какая разница, что будет со мной дальше, если Дагон теперь мертв?

Судя по ощущениям, я умерла вместе с ним.

Уже на следующий день Гро-Домин прислал орков за моими вещами — этот ненормальный решил, что после падения дома Грах следует "разделить" оставшиеся богатства в виде владений и наложниц. Меня, конечно же, старый ублюдок решил присвоить в свой гарем. Что случилось с Траганом, не знал никто. Все просто делали вид, будто так и нужно. Словно все идет по плану.

Я нервно расхохоталась, наблюдая как выносят из моих покоев сундуки.

— Урса принесла успокаивающего отвара, — зашептала Ру, которую беспокоило мое состояние. — Выпей.

— Сама пей! Верните на место! — последнее уже предназначалось орку, который посмел протянуть лапы к шкатулке с тиарой, подаренной Дагоном. Мужчина спешно вернул ее на столик и безоружно поднял руки.

— Я-то справлюсь. А тебе лучше сейчас побольше спать. Пойду, схожу за отваром.

Когда Ру наконец покинула мои покои, я принялась кричать на остальных:

— Хватит! Уходите все!

— Гро-Домин приказал забрать все вещи, — нерешительно начал долговязый орк, который уже схватился за край покрывала на моем ложе.

— А я на чем спать должна?! Или я тоже вещь?

— Тебя, — рыкнул тот, кто тянул лапы к тиаре, — мы заберем завтра.

— Вот завтра и постель заберете! Уходите!

Орки стянули еще пару подушек, стул и мех с пола, только после этого покинули мои покои. Стервятники!

Захлопнув дверь, которую теперь никто не охранял, я схватила шкатулку со столь драгоценным подарком и, прижав ее к груди, упала на ложе.