Не мой типаж, или "Любовь" по контракту (СИ)

Я приглядывала подходящее помещение, выбирала оборудование, мебель, дизайны интерьера, проводила тайный отбор мастеров. Считала сметы первых расходов и так далее и тому подобное.

Так что меня не сильно тревожило, что Кондратьев не сидит рядом со мной вечерами.

Ведь то, что мы окажемся в итоге вместе, в одной кровати, было неизбежно. Даже если я ложилась спать раньше.

Но этот вечер мы просто провели вместе.

На мой вопрос, что случилось и чем вызвана такая перемена в поведении, он, полулёжа на огромном диване в гостиной, притянув меня ближе к себе, ответил:

— Вживаюсь в роль. Завтра же ужин с бабушкой. А тут ещё эта ревность.

— Кондратьев, я тебя не ревную! Не обольщайтесь, сэр!

— Так от этого только хуже, бестия моя. Я-то ревную.

И после этого, как волшебник, достаёт из ниоткуда и одевает мне на руку часы, те самые, что я рекламировала в журнале.

— Кондратьев!

— Не знал, как буду оправдываться перед бабушкой за то, что позволил тебе сниматься для этой рекламы обнажённой. Лучшего способа не нашёл.

Я рассмеялась и, состроив милую моську, сказала:

— А ты не заберёшь их, если я скажу правду бабушке, что на мне было нижнее бельё? Я не полностью обнажённая на фото.

— По фото этого не скажешь. Бабушка всё равно не поверит, решит, что ты меня выгораживаешь. Так что нагоняя не избежать. Скупать весь тираж журнала было уже поздно, да и безумно дорого. Так что часы не заберу, считай, реквизит.

Вздохнул он театрально, и мы продолжили смотреть фильм.

Я ненароком кидала взгляд на руку и периодически трогала пальцами браслет новеньких часиков. Не скрою, они мне понравились ещё на съёмке.

В итоге с того дня эти часы стали моим любимым украшением. Кондратьев остаток вечера и ещё полночи любовался ими на мне. В плане того, что любовался мною, когда на мне остались только эти часики.

Чем закончился фильм, я так и не узнала.

— А может, она и не видела той рекламы? Не думаю, что она читает Cosmopolitan, — выдвинула предположение я, когда мы заходили в роскошный столичный ресторан.

Это был выбор Дарьи Николаевны.

— Ты ещё плохо знаешь бабушку.

В подтверждение своих слов Егор достал телефон и показал сообщение в Вайбере. Фото разворота журнала с моей персоной и подпись: "Такую красоту надо беречь, а ты её на всеобщее обозрение выставил! Уведут и будут правы!"

Сообщение датировалось днём выхода журнала.

— Походу, мы с тобой у неё под колпаком, — сделала я вывод и призадумалась. — Слушай, а как ты думаешь, моя встреча с ней в Париже — случайность?

— Не знаю, не знаю, с бабушкой всё возможно. Она тот ещё шахматист. В карты это она только сейчас играть начала и не зря покер выбрала.

Это сравнение вызвало мою улыбку, вспомнила, как сама вчера мысленно назвала Кондратьева гроссмейстером, когда поднималась на лифте в его офис.

Слушай, а вы точно не кровные родственники?

Бабушка опаздывала или, как истинная леди, задерживалась. Нас уже проводили и усадили за наш столик. К выбору блюд мы не приступали, ожидая нашу почётную гостью, пили аперитив.

Кондратьев вёл себя непринуждённо, шутил. Мне было легко с ним.

Вскоре я заметила, что выбранный Дарьей Николаевной столик был хорошо виден с разных сторон зала ресторана. Мы были как на ладони, но ни Егора, ни меня это не смущало.

Разве что я обратила внимание, как пристально наблюдали за нами некоторые девушки и женщины. Кто-то смотрел пристально, кто-то украдкой бросал взгляды с восхищением на него и с завистью на меня.

И вот снова вспомнила своё правило: не встречаться с красавчиками! Женщины просто не могут смотреть на него не пуская слюни. Постаралась отбросить эту мысль, ведь он ничего такого не делал, он просто был самим собой.

Мужчина с обложки, идеал!

Хотя чего я парюсь!

Я сама девушка с разворота журнала!

И невзначай я продемонстрировала ему часики на руке, в то время как окинула взглядом зал и встретилась глазами с пристальным взглядом одного старого знакомого. На приветственный кивок головы южного красавца я ответила улыбкой.

— Бестия моя, ты же помнишь, что я ревнивый, — тихо сказал мне Кондратьев, взяв мою руку в свою и поглаживая браслет часиков пальцами.

— Кондратьев, ты переигрываешь, я просто поздоровалась с коллегой, — ответила я.

— Ты думаешь, я не знаю, кто этот коллега…

Я призадумалась и даже перевела удивлённый взгляд на него.

— Кондратьев, — начала было я, но осеклась.

Стоп, так это же Пабло. Именно с ним приписывали мне последний роман.

Я чуть не засмеялась в голос.

Но сумела справиться с эмоциями и только расплылась в улыбке.

Сказать что-либо в своё оправдание и успокоить не в меру ревнивого "жениха" или, наоборот, подлить масла, добавив жару в огонь разворачивающейся здесь сцены ревности, я не успела.

В зал ресторана величественной походкой английской королевы вошла Дарья Николаевна.

Мы поужинали. Ресторану можно было выдавать звёзды Мишлен. Повар был волшебник.

Настроение было великолепным, весь огонь бабушкиных орудий был направлен на Кондратьева. Я же лишь иногда с ней соглашалась.

Кондратьев по большей части молчал.

то так мило выглядело со стороны.