(Не) Мой волк

Только приехав домой, все мои планы полетели к чертам, потому что Марк, скинув с меня куртку, не смог остановиться только на ней, следом снимая рубашку с юбкой.

Глава 61

После бурного секса во всех частях дома, я всю ночь не спала. Думала над тем, что мне сказал мужчина. Я, правда, разрывалась между собой, воюя со своей человечностью. Ирис хотела убить моего любимого, и она уже заслуживала наказания. Но она так же и была моей сестрой. Ночью вспоминала все детские моменты, которые помнила.

Она и правда раньше была другой: милой, глупенькой и наивной. Постоянно ходила за мной хвостиком, спрашивая обо всём подряд. Когда ей исполнилось четырнадцать, она впервые подбежала ко мне и спросила, как добиться мальчика.

Тогда не сказав ничего полезного, она слушала меня внимательно и восхищённо смотрела своими глазками, хлопая ими как наивное дитя. Она считала меня примером, иногда подражая мне. Когда ссутулилась, смотрела на мою спину и сразу же выпрямлялась. Мазала свою маленькую грудь разными кремами, подкладывала капусту в лифчик, чтобы быть чуть похожей на меня. Только со временем она начала создавать себя сама, и в этот же момент меняться внутренне.

И я действительно не знала что делать.

До одного момента, пока мне не позвонил отец и подавленным голосом не сказал, что Ирис была мертва. Как и говорил Артур, с первого взгляда — суицид, отравление какими — то таблетками, но она вся была напичкана аконитом. И я не сомневалась, что это сделал двоюродный брат Марка.

Осев на пол около холодильника, начала плакать. Обхватила себя руками, уткнувшись носом в коленки и рыдала до того момента, пока Морган не вернулся от стаи.

Только зайдя в квартиру, он сразу же поднял меня на руки и отнёс на диван, посадив к себе на колени и начал успокаивать, поглаживая по голове. Он уже знал о случившемся. Ему тоже было хреново. Каким бы Марк не был порой жестоким или слишком равнодушным, он провёл с Ирис целый год, думая, что любит её.

Я долго сидела у него на коленях, пускаю влагу в рубашку, вспоминая во второй раз все хорошие моменты с сестрой. Было горько, пусто, и паршиво. И даже тепло моего мужчины не смогло успокоить меня, хотя всеми силами старалась прекратить лить слёзы. Заставляла вспоминать себя то, что она натворила. И спустя около часа истерик, перестала рыдать. Слёзы кончились, поэтому просто сидела и шмыгала носом.

— Луна, мне нужно кое — что тебе показать, — еле оторвавшись от груди, не задумывалась даже о том, как сейчас выглядела, посмотрела на мужчину. Наверняка была вся красная и некрасивая, но это ничуть не заботило на данный момент.

Марк достал из кармана штанов смартфон, который сначала не узнала. Это был телефон Ирис, и то — это поняла не сразу, только включив дисплей.

На экране стояла обрезанная фотография нашей семьи, которую мы сделали два года назад. Меня в кадре не было, потому что тогда я стола с краю, и сестра меня просто не уместила на дисплее. Стало сразу же обидно до боли, и, не выдержав, закусила губу.

— Зайди в сообщения, — подрагивающими пальцами сделала всё, как сказал мне волк, и увидела несколько адресатов с именами. Видела номер телефона мамы, Марка, записанного как «Любимый» и себя. «Дефектная» сразу же врезалось мне в сознание, поселяясь глубоко внутри.

Рядом с контактами висели красные значки, которые говорили о том, что некоторые сообщения были не отправлены. Открыв их в окне со мной, прочитала слова, после которых мне захотелось выкинуть телефон.

«Ненавижу тебя».

Моё лицо исказилось, но взяв себя в руки, я продолжила читать. С каждым словом становилось всё больнее, потому Ирис писала не о любви к сестре. Нет, она поливала меня обвинениями, говорила, как ненавидит, и около трёх раз написала, что было бы лучше, если я никогда не рождалась.

«Если бы не ты, я бы не пошла на это. Всё из — за тебя».

Именно так заканчивались последние строчки её небольшого, но ранящего письма.

— Она не отправила эти сообщения, оставляя их в черновиках, — сказал Морган, всё ещё держа меня за талию, и успокаивающе поглаживая. — Когда она писала это, она хотела умереть. Сама. Но Артур сделал это за неё.

Выйдя из диалога, зашла в переписку с альфой. Пыталась пока не думать о тех словах, что сказал мне мужчина.

Взяв себя в руки, начала читать то, что она так и не отправила оборотню. Каждое слово отдавалось в голове, а моя жалость к сестре с каждой секундой испарялась, заменяясь злобой.

Она писала, что любит его. Признавалась в чувствах, обвиняя меня в их несостоявшейся любви. И то, что я была виновата в смерти их ребёнка.

Последние слова, которые она ему написала, снова были о любви.

Дочитав, сразу кинула телефон куда — то в сторону, и повернулась к Моргану.

— Она и правда была беременна? — спрашиваю, надеясь услышать отрицательный ответ. Не хотелось потом винить себя в смерти их реального ребёнка.

— Нет, — сказав эти слова, почувствовала облегчение. Хоть совесть потом мучить не будет.

Сразу после этого мне стало легче. И если бы эти сообщения оборотень показал мне раньше, то сразу бы перестала рыдать.