(Не) мой жених

— Лев, доверься мне! — прощу его. — А потом нам надо будет поговорить.

Взглянув на друга, вижу то, как сосредоточенно он ведёт дорогу, взволнованно глядя на дорогу перед собой. Происходящее явно его пугало и заставило вспомнить о чём-то задуматься. И это точно было не самые приятные для него мысли. Алекс впитывал каждое слово нашего со Львом разговора, сопоставлял какие-то факты в голове, но ничего мне не говорил. И это настораживало. Ведь Алекс всегда говорит мне обо всех своим догадках и предположениях насчёт всего.

— Хорошо… — недоверчиво согласился «жених».

— Встретимся уже там, — с фальшивой радостью лепечу в трубку.

— Люблю тебя, Анют. Ты ведь об этом знаешь? — сквозь телефон чувствую его улыбку.

— Ага. Знаю, — и отключаюсь, понимая, что я больше не могу ему ответить на эти слова.

«— Спокойной ночи, бельчонок! — произносит Лев, целуя меня в губы. — Я люблю тебя, Белла! Ты ведь это знаешь?

— Знаю. И я тебя, мой лев, — отвечаю, подавшись его ласке.»

Этому больше не быть. Той любви больше нет. И никогда больше не будет, после слов, сказанных мне в тот вечер, который по идее, должен был стать самым счастливым для нашей пары.

Но вначале надо разобраться с уродом, отобравшей у меня брата.

Трепещи, Исаев!

Потому что я жива!

И я заберу у тебя самое дорогое!

Заехав в аптеку покупаю всё необходимое и прошу Алекса отвезти меня на кладбище к Роме. Я хочу увидеть его. Хоть как-то, потому что сейчас внутри меня пропасть. Мир словно перевернулся и больше в нём нет ничего устойчивого… кроме Алекса. Он остался со мной, как однажды я с ним, когда его все предали. Дружба — такой и должна быть.

Всю дорогу я чувствую себя опустошённой, будто из меня выжили все силы. Не хочется ничего.

Я понимаю, что сейчас еду на могилу брата.

Брата, которого нет, уже пять лет.

К могиле Ромы я иду под руку с Алексом, который сам направляет меня к нужной стене с выемками для ваз, где лежит прах Романа и Беллы Кравских, как гласят таблицы.

Алекс усаживает меня на небольшую скамейку около стены, а сам уходит, оставив меня одну, поняв, что именно это мне сейчас и нужно. Кто как ни друг, понимает меня без слов, когда мне хочется быть одной, плакать, реветь, орать, рушить и… исчезнуть.

Но я не плачу, просто сижу и смотрю на то, что осталось от моего любимого брата. Того, что понимал и знал меня без слов. Того, кого я истинно любила. Того, кто меня любил любой… Тот, кто готов был принять меня в любой момент и в любом положении.

«— Поступила! Поступила! — радостно кричу, ворвавшись в кабинет брата. — Я поступила! Рома-а-а-а-а!

— Я уже видел. Электронная версия письма пришла мне на почту, — спокойно отвечает, но лёгкая улыбка касается его губ.

— И ты об этом говоришь так спокойно, словно ничего другого и не ожидал? — восклицаю, подойдя к его слову вплотную. — Значит, вот так?

— В отличие от тебя, я в тебе уверен всегда. Ты всегда добиваешься того, чего хочешь потому что ты этим в меня, — произносит, подмигнув и широко улыбнувшись.»

Сквозь воспоминания слышу мелодию звонка. Понимаю, что звонит именно мой телефон. Достав его из кармана и принимаю вызов, с грустью посмотрев на имя абонента.

— Да, — безжизненно отвечаю на звонок.

— Аня, всё хорошо? — слышу обеспокоенный голос матери. — У меня душа не на месте! Ты где?

Медленно сглатываю, думая, что ей ответить.

Злости на родных у меня нет. Как-то безразлично виноваты или нет. Есть люди чья вина намного сильнее.

— Я на собственной могиле, рядом брат… — начинаю, еле сдерживая слёзы.

— Боже, Аня! Ты вспомнила… — слышу, как она плачет на том конце трубки. — Мы просто хотели спасти тебя. К нам пришёл начальник охраны безопасности и сказал, что ты попала в аварию, но выжила, — всхлип. — Он сказал, что они с Романом предусмотрели такую ситуацию и твою смерть нужно сфальсифицировать! — всхлип. — Мы просто хотели спасти тебя! — всхлип. — Тебя признали мёртвой и нам помогли перевезти тебя в Питер! Ты была в коме практически полтора года! Мы с папой и не надеялись, что ты очнёшься. Но ты проснулась! А потом ты потеряла память и это стало плюсом! Ты не помнила ни смерть брата, ни аварии, ничего… было сложно, но так мы смогли сохранить тебе жизнь. Ты не помнила ничего! Ты была в безопасности! Прости нас…

Слёзы катятся по моим слезам, потому что я согласна. Так было легче… когда я не помнила, было легче. Не было боли, слёз и пустоты, словно от меня оторвали кусок. Да, я не помнила половину своей жизни, но смирилась с этим.

Вина родителей лишь в том, что не рассказали кто я… Но они хотели спасти меня. Правда, ведь?

Я представляю какого им было. Дочь жива, но в коме. Полуживая, может умереть в любой момент. Жива, но ей угрожает опасность.

На их месте я бы поступила так же. Не во всём конечно, но в основном.

А какого было отцу? Потерять сына и почти потерять дочь…

— Как ни странно я вас с папой понимаю… — выдыхаю, стирая слёзы.

— Нам было так стыдно и подло врать твоему бывшему жениху… — исповедовалась мама. — Ты скажешь ему, что жива? Попросишь за нас прощение. Мы не можем смотреть ему в глаза.