( Не) моя малышка (СИ)

Ему бы было уже шесть лет. Моему мальчику. Но меня жестоко обманули, провели вокруг пальца, заставив идти по едва окрепшему льду. Когда-то я наслаждался таким же видом спящего младенца в живую, а не через экран…

Из своего кабинета я вышел лишь тогда, когда была уже глубокая ночь. В доме стояла тишина. Стараясь ступать бесшумно, поднялся на второй этаж и приблизился к двери детской комнаты. Она была закрыта не полностью, и из щели полоска мягкого приглушенного света падала на пол в коридоре.

Анна уснула в кресле, оставив лишь ночник на придиванном столике. В руках она сжимала бутылочку со смесью. Девочка же спала в кроватке, тихонько так сопела и временами издавала чмокающие звуки. Встал рядом с кроваткой, зачем-то поправил балдахин и замер взглядом.

Пухлые щечки и губки, маленькие пальчики, к которым я даже боялся прикасаться, густые волосы, несмотря на маленький возраст. А запах… Чего стоил запах, исходящий от младенца. Как хорошо, что я её нашел. Осталось дело за малым.

Дитё заворочалось, то ли просто во сне, то ли от моего внимательного взгляда. Отвернув голову от малышки, взглянул на Анну. Зачем-то шагнул к ней и протянул руку к бутылочке. Аккуратно и медленно потянул в свою сторону, но операция была провальной изначально. Девушка тут же открыла глаза, как и закрыла свой рот ладонью, боясь вскрикнуть и разбудить ребенка.

– Прости, прости, – шагнул я назад, выставив руки вперед. – Я не хотел тебя напугать, просто подумал, что надо бы поставить бутылочку на столик, вдруг она выпадет из твоих рук. Будет шум, – шепотом объяснился я. – Будить тебя тоже не хотел.

Почувствовав себя неловко, да и немного виноватым перед девушкой, вышел из детской.

– Стойте, – тут же услышал за спиной и остановился. – Я хотела объясниться перед вами.

– Тобой, – поправил я девушку.

– Что? – Анна недоуменно посмотрела на меня.

– Нам надо переходить на «ты», всё же будем жить в одном доме, – засунув руки в карманы брюк, проговорил я. – Думаю, многие нас не поймут, если на людях мы продолжим друг другу выкать. Мы же не граф и графиня из прошлого века, чтобы придерживаться определенных правил и не ударить лицом в грязь, – попытался улыбнуться.

Анна молчала. В коридоре был слышен лишь звук сопения малышки через экран видео няни. Мы же продолжали стоять и смотреть друг другу в глаза, ни говоря ни слова. Приценивались или привыкали таким своеобразным методом?

– На какое расстояние он рассчитан? – кивнул я головой в сторону экрана. – Может, поговорим в моём кабинете? – мне не хотелось шептаться в своём доме, словно подростки, которые тайно собирались сбежать на вечеринку друзей. – Заодно обсудим договор.

Анна шла впереди меня. Как бы я не хотел, но глаза так и норовили остановится на определенном участке тела девушки. Я был бы не против увидеть её в другой одежде. Почему на ней на то, что купили для неё и развесили в шкафу? На малышке она поменяла одежду, но не свою.

Анна прошла в кабинет, когда я открыл перед ней дверь, но остановилась, не зная, что делать дальше.

– Присаживайся, – указал я на диванчик возле окна. – Выпьешь что-нибудь? – на моё предложение она отрицательно покачала головой, присаживаясь в уголочке, будто прилежная ученица в кабинете директора.

Мне оставалось только передать ей договор на ознакомление, но отчего-то понимание, что она уйдет к себе сразу, как только получить в руки бумаги, чтобы внимательно изучить их, шептало не торопиться. Я достал папку, присел за стол.

– Расскажите о себе, – попросил я, подняв голову и взглянув на девушку. – Расскажи, – тут же и сам себя исправил.

Анна встрепенулась, сжала экран видео няни, будто я попросил что-то, что шло в разрез её принципам. После же одернула свою одежду, затем поставила гаджет на подлокотник дивана так, чтобы видеть ребенка, на пару секунд задержав взгляд на нём, выдохнула, будто собиралась с духом.

– Неужели ваши сотрудник не всё откопали на нас и нашу семью? – с вызовом посмотрела она в ответ.

– Меня интересуют не сухие факты, а именно ваши предпочтения и интересы, – мой голос звучал не так, как я хотел изначально.

– Я люблю книги, детей, свою профессию выбирала осознанно, предпочитаю мясо и овощи, ненавижу диеты, – отчеканила она, словно находилась в допросной.

Я откинулся на спинку кресла, в ожидании, что услышу что-то ещё. Начало положено.

– А вы? То есть, что любишь ты?

– Будет точнее, наверное, сказать, что я не люблю. Больше всего на свете я не люблю ложь и обман. По жизни же я неприхотливый человек. Несмотря на своё положение и состояние счета в банке.

– А как же «с этого дня только всё самое лучшее»? – она попыталась показать Марию Ивановну.

Наши взгляды пересеклись и уже через пару секунд и на моём, и на лице девушки сияли улыбки.