(не) моя навсегда (СИ)

Его уже переложили на стол. Аккуратно снимаю повязки. Раны выглядят плохо. Его кое-как тампонировали, чуть-чуть подлатали, но этого недостаточно. Проверяю показатели. Давление слишком низкое, но переливание должно помочь. Медсестра ставить катетер. Начали вводить плазму. Слежу за показаниями датчиков. Стабилен. Можно приступать.

Прежде, чем уступить место Александру Дмитриевичу, бросаю взгляд на лицо пациента.

Сердце пропускает удар. Не может этого быть. Отшатываюсь от стола. Хватаю документы, ищу имя.

Беркутов Андрей.

Чувствую, как кровь в жилах застыла. Бросило в холодный пот. Руки затряслись. Ноги ослабли. Пошатнулась. Медсестра подхватила под руку.

— Софья Викторовна, что случилось? Вы побледнели.

— Ничего… — прохрипела я. — Я в порядке, голова закружилась.

Кивнула хирургу и на ватных ногах вышла из операционной. Прислонилась к стене.

Андрей…

Как же так…

Глава 8

Софья

О том, чтобы покинуть больницу не могло идти речи. Я не смогу уйти, пока не удостоверюсь, что с Андреем все в порядке. На пару минут заглянула в ординаторскую. Позвонила Лейле, предупредила, что задерживаюсь неизвестно насколько. Попросила поцеловать за меня Влада.

Вернулась к операционным. Присела в коридоре на стул. Я могла бы зайти и ассистировать на операции, но не была уверена, что выдержу, не разрыдаюсь. Не зря говорят, что врачам нельзя оперировать своих родных и близких. В случае печального исхода никогда себе не простишь, даже если вины нет.

Здесь же в коридоре меня застал Юра.

— Ты что здесь делаешь? — удивился он. — Почему еще не дома.

Я неопределенно мотнула головой в сторону третьей операционной. Он проследил за моим взглядом, потом снова повернулся ко мне.

— Кто там сейчас?

— Друг детства… — хриплым голосом ответила я.

— Какой ужас! Его же Александр Дмитриевич оперирует? — поинтересовался Юра. Я кивнула. — Тогда не переживай, он в надежных руках!

Юра ласково мне улыбнулся и ободряюще потрепал по плечу.

— Да, знаю, — заставила себя ответить, хотя разговаривать совсем не хотелось, — но все равно переживаю.

— Близкий друг? — проницательно посмотрел на меня Юра.

— Да нет… Мы много лет не виделись и не общались. Но все равно… — я не знала, что еще добавить.

— Я понимаю. Но ты бы не сидела здесь, сама же знаешь, что бесполезно. Предлагаю тебе идти домой, а когда операция закончится, я тебе позвоню и все расскажу.

— Спасибо, Юра, но все-таки подожду.

— Ну как знаешь… — пожал плечами. — Я пойду работать. Если что — звони!

Мы попрощались. Юра ушел дальше по коридору, а я так и осталась под дверью в тревожном ожидании.

Три часа длилась операция. А я уже не могла усидеть на стуле. Меряла шагами коридор. В голове билась мысль, что Андрей может умереть.

Вспомнились старые обиды. Мы оба были молоды и глупы. Еще почти дети. Если бы у меня тогда хватило зрелости, чтобы не поддаваться гордости, то всего этого можно было бы избежать. У Влада был бы отец. А теперь он может так никогда с ним и не познакомиться.

Хотя не факт. Ведь Андрей не захотел тогда даже поговорить. С чего я взяла, что он захотел бы иметь какое-то отношение к ребенку? Скорее всего настаивал бы на аборте. Хорошо, что не сказала ему тогда. Нужно ли говорить сейчас? Я не знала.

Но одно я поняла совершенно точно. Андрея я так и не забыла. Как любила тогда, так люблю до сих пор. Мои чувства сейчас не просто дружеское участие. Вот только он скорее всего и думать обо мне забыл за все эти годы. Неважно. Главное, что я могу сделать для него сейчас. Я могла и хотела ему помочь. Обида не забылась. Но это не имеет значения.

Поставлю его на ноги и отпущу. Все вернется на круги своя. Лишь бы только выжил.

Страх сковывал душу, расползался под кожей. Скорее бы услышать хоть какие-нибудь новости…

Дверь операционной распахнулась. Вышел Александр Дмитриевич. Я подлетела к нему с немым вопросом в глазах. Он внимательно посмотрел на меня.

— Знакомый что ли?

— Да, друг детства. — подтвердила я.

— Ясно. — хирург потер усталое лицо рукой. — Жить будет. Возможно даже долго и счастливо, если прекратит лезть под пули.

От облегчения ноги ослабели. Я тяжело прислонилась к стене. Наконец-то смогла вздохнуть полной грудью.

— Спасибо, — сердечно поблагодарила коллегу. Он лишь отмахнулся.

— Лечить его дальше будешь? — спросил он. Я кивнула. — Отлично! Тогда он полностью в твоем распоряжении. Сейчас заполню документы и передам тебе. А пациента пока в реанимацию. Кстати, ты же вроде в ночь сегодня была?..

— Да, Бекрутов как раз поступил в конце моей смены. Не могла уехать, не узнав результатов…

Александр Дмитриевич внимательно на меня посмотрел. Не знаю, что он прочитал на моем лице, но покачал головой, по-доброму усмехнулся и оставил меня одну.

Снова открылась дверь операционной. Андрея увозили в реанимацию. Я успела заглянуть ему в лицо. Бледный, под глазами круги. Тело опутано проводами капельниц и приборов. Пошла следом за ними. Знала, что очнется он не раньше, чем через пару часов. Подожду еще. Главное, что он жив.