Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

— Нет. Нет, ты не похож на девку. И никто тебя не трахает, — поспешно успокоил я его.

— Ты меня трахаешь. Иногда… — вдруг медленно протянул он и впился в меня взглядом. — Почему?

— Потому что ты мужчина. Мне нравятся мужчины. Я люблю мужчин. А ты самый красивый из всех, кого я видел. Нормальный ответ?

Брайан задумался, а потом тихо произнес:

— Красивый… Это единственное, что тебе во мне нравится?

Он резким движением перехватил мою руку. Я сжал зубы. Иногда с ним лучше не начинать разговаривать.

— Нет. Конечно, нет. Мне многое в тебе нравится, — он ослабил хватку, но руку мою так и не отпустил. — Единственное, что мне не нравится, что ты позволяешь этим ублюдкам издеваться над тобой.

— Они мои родители, — категорично заявил он.

— И что? Значит, им можно тебя бить?

— Они… воспитывают.

Я замолчал, не зная, что сказать.

— Посмотри, каким я стал, — вдруг сказал он, прервав мучительную тишину. — У меня есть все. Что бы я ни делал, это определенно приносит успех. За что бы я ни брался, мне всегда сопутствует удача.

— И ты всего этого добился сам! — резко перебил его я. — Твоих родителей не было на последней презентации. Их не было, когда ты днями и ночами напролет составлял концепции для рекламы, выбивался из сил и мог не спать неделями, только чтобы добиться успеха. Это все сделал ты!

— Выдержка, — спокойно сказал он. — Не будь ее у меня, я бы плюнул на все.

— Ты бы не плюнул…

— Ты не можешь этого знать, — теперь он перебил меня, устраиваясь на кровати поудобнее и наконец отпуская мою руку из своей хватки. — Моя сестра фригидная сука, у нее трое детей, никакой личной жизни и бесплатные купоны на питание. У нее ничего нет. И хочешь интересный факт? — он дождался моего кивка, а потом продолжил: — Они ее так не воспитывали.

Он это несерьезно. Не может быть, чтобы он так серьезно относился к словам своего отца.

Я уже хотел встать и пойти в душ, как он снова остановил меня за руку и тихо прошептал:

— Ты больше не будешь меня трахать. Я тебе не девка.

Временами он забывал про родителей. Он открыл свое агентство, набирал клиентов, пользовался популярностью, и ему даже предложили переехать в Нью-Йорк. Я расценил это предложение как подарок судьбы. Но Брайан отказался.

Я хотел даже бросить свою работу, но Брайан попросил задержаться.

— Мне нужны свои люди в полиции, — только и сказал тогда он, на этом тему мы закрыли.

Он не менялся и не изменял самому себе.

Иногда меня выводило из себя его поведение.

Он был слишком правильным.

Любое дело он старался доводить до конца.

Если ему что-то не нравилось, он начинал психовать, но никогда не останавливался на достигнутом.

Я бы мог сказать, что он был просто идеальным, если бы не одно но: ему частенько сносило крышу.

— Я не пойду больше в «Вавилон», — как-то вечером заявил он, зайдя домой и бросая на пол ключи от машины.

Через секунду он их поднял и аккуратно положил на столик.

Я усмехнулся, зная, как он ненавидит беспорядок, особенно, если сам его устроил.

— Почему не пойдешь? — в моем голосе теплилась надежда, что он решил бросить трахать все, что движется, но тут, оказывается, другое…

— Представляешь, этот придурок захотел меня трахнуть. Он не первый раз мне предлагает. Ты бы его видел. Он полное уебище.

Та-ак, Брайан начинает материться. Если он матерится, то дело совсем плохо.

Брайан как-то рассказывал, что Джек за такое бил его по губам и даже однажды выбил зуб. Теперь вставной у него слегка кривоватый, но почти не отличишь от настоящих. Зато это навсегда отбило у него желание материться.

И еще из-за Джека он не пьет. Вообще. Потому что боится, что станет таким же, как его отец.

Но я никогда не думал, что он сможет стать кем-то, похожим на Джека. Только не он.

— И что ты сделал? — с интересом спросил я. Вообще я люблю слушать, как он отшивает парней. Мне нравится видеть их лица, если это происходит при мне, и знать, что мне Брайан такого никогда не скажет.

Он не считает меня уебищем. Я верю в то, что он любит меня. Пусть и слова любви он не говорил никогда в жизни.

Хотя нет. Было один раз. И то, это был вопрос.

— Папочка, почему ты не любишь меня?

Не понимаю, почему Брайан рассказал мне об этом, но слова избитого семилетнего мальчика, который не понимает, почему его обижают собственные родители, надолго засели в моем сердце.

— Я послал его. И я ушел оттуда, — почти капризно заявил он, а потом внимательно оглядел меня с ног до головы. Его губы тронула легкая ухмылка: — Почему ты еще одет?

Я не ревновал Брайана. Точнее, я ревновал его настолько, насколько он позволял мне ревновать.

Но его психотерапевт меня конкретно бесил.

Я знал, что он его трахает.

Мать его молодец, конечно. Отправить сына лечиться от гомосексуальности к сексуальному педику.

Ну, это Брайан считал его сексуальным. Я так не думал никогда.

— Зачем ты вообще к нему ходишь? — спросил я, проводя мылом по его груди, смывая с него чужой запах.

Брайан отвернулся и ничего не сказал.

— Ты трахаешь его, — утвердительно сказал я, откладывая мыло и сам окунаясь под струи душа.