Не может быть

Вика не стала искушать судьбу и поспешила ретироваться, хоть для этого и пришлось обежать половину здания. Благо запасной вход никто не закрывал.

Ничто не могло заставить Смирнову покинуть своего места, если Державин находился в поле зрения. Она грезила о нем постоянно. Когда в ее душе возникло это глупое и всепоглощающее чувство — сама не знала. Может, когда он подмигнул в столовой? Или, когда помог Оле подняться, поскользнувшейся на накатанном до льда снегу у крыльца школы и рухнувшей к его ногам? А может, ветреный и несносный Амур выпустил стрелу и поразил сердце наивной школьницы ради забавы… Вика точно выбрала бы последнее. Потому что иначе как бредовым она все происходящее не называла.

Немного отдышавшись после заявления второклашки, Смирнова осторожно высунула нос из-за угла. Никто в ее сторону не смотрел. Выдохнула с облегчением.

— Ладно, — услышала она голос Олега, — пора на урок…

Пара минут — и компания рассосалась, оставив после себя лишь пару брошенных окурков.

Оля прислонилась затылком к шершавой стене школы и закрыла глаза.

«Какой же он красивый, — мысленно восхитилась она. — Голос бархатный. Глаза — омуты…»

— Это когда-нибудь прекратится? — тот самый восхваленный ею голос, раздался откуда-то сверху, и она невольно подумала, что у нее галлюцинации.

Медленно раскрыв глаза, она уперлась взглядом в Олега, который нависал над ней, расставив руки по обеим сторонам от ее лица, уперевшись ладонями в стену. Так близко она его никогда не видела. Засмотрелась. Залюбовалась. Голова закружилась от счастья.

— Эй! Я задал вопрос! — вернул поплывшую мозгом девушку в реальность Державин.

— Это… это не я, — тут же ответила Оля.

— Что именно не ты? — Олег наклонился еще ниже к ее лицу. Смотрел серьезно. Даже угрожающе.

— Записки… не я, — выпалила Смирнова и покраснела так, что уши обожгло.

— А кто говорил про записки? — не унимался старшеклассник, загоняя дурочку в угол. Не давая той подготовиться, придумать правдоподобное объяснение.

— А про что ты говорил? — Оля сглотнула и машинально поправила растрепавшиеся волосы. Как-то не вовремя она спохватилась привести себя в порядок.

— Долго за мной ходить будешь? Достала уже, — процедил Державин. — Еще раз замечу — пожалеешь! Поняла?

Оля молчала. Смотрела на него и испытывала неконтролируемое глупое чувство счастья.

— Я спрашиваю, поняла?! — с нажимом гаркнул Олег, и та вздрогнула.

— Поняла…

— Ненормальная! — припечатал юноша и поспешил удалиться, оставив ее наедине со своими мыслями.

Спустя пять минут Оля отмерла, а следом съехала спиной по стене, ощущая легкую дрожь в ногах. Чувство стыда вылезло на лице алеющими щеками, и она, прикрыв глаза, тихо пискнула. На подобную встречу школьница точно не рассчитывала, хотя признала, что не отказалась бы повторить. Некрасиво получилось. Понятно, что теперь надо быть осторожнее и внимательнее, ведь отказываться от своей любви она не собиралась.

С этого дня Смирновой оставалось лишь провожать объект обожания взглядом, когда заканчивались уроки, и вздыхать. Однако записки писать сталкерша не перестала, хоть и видела, как Олег, не читая, выкидывает их в мусорку.

Глава 4

Время размеренно двигалось вперед, четко отсчитывая минуту за минутой. Один день сменял другой, без права на возврат предыдущего. Оля зачеркивала очередную дату в календаре, с болью думая о дне, когда не сможет увидеть в школе того, кто прочно поселился в ее душе.

Девушка сидела с кружкой чая у окна, ожидая прихода Вики и наблюдала за сорванцами во дворе. Она и сама была бы не прочь беззаботно побегать, только компанию составить некому.

— Олюшка, — позвала бабушка, отвлекая внимание от бесконечно снующих по детской площадке детей. — Не помнишь, куда я положила свою социальную карточку? Хочу доехать до Клавдии Петровны, а то обещаю второй год, да все никак не соберусь.

— Посмотри в тумбочке. В прихожей. — ответила Оля, делая большой глоток ароматного напитка. — Привет ей передавай. Скажи, что я скучаю по ее пирожкам.

— Вам, молодым, только б жрать да гарцевать, — усмехнулась пожилая женщина, перекладывая найденную пропажу в карман теплой куртки.

Смирнова жила с бабушкой сколько себя помнила. Родителей своих никогда не видела. Когда-то предполагала, что те погибли или еще чего пострашнее с ними приключилось, но бабуля миф развеяла. Правда, не вдаваясь в подробности. Вроде как отмахнулась. Сказала, что мать ее, Олина, непутевая. Нагуляла дочь, а потом влюбилась и уехала в неизвестном направлении. На просьбу показать хоть одну фотографию мамы — бабушка фыркала. Говорила, что после ссоры все сожгла. Якобы простить не может гулящей, что Ольку бросила.

Наталья Тимофеевна — бабушка Оли — женщиной была строгой, но справедливой. Хотя внучку баловала постоянно. Бывало, прикрикнет, а через пару минут уже зовет оладушки кушать или денег сует на шоколадку. С окончания института проработала та в отделении гинекологии Центральной городской больницы. От акушерки до заведующей дослужилась. Многие в городе ее уважали и были благодарны.