Не на продажу!

Это вообще очень не просто в современном обществе — меняться. Ты существуешь в нескольких измерениях одновременно, ты всегда на связи — и теперь уже не получится просто взять и начать вести себя по-другому. Изменив мировосприятие, ты разрушишь мир вокруг себя, ты останешься один, и придется строить всё заново. С нуля. Не многие на это способны, и должно произойти что-то из рядя вон выходящее, чтобы мы взяли и сотворили нечто подобное. Но тут возникает один вопрос: а стоило оно того?

Тут каждому судить в отдельности. Правда, у Г. есть ответ на этот вопрос. Конечно, стоило! Все эти муки и даже близость смерти дали возможность пусть не приблизиться к мечте, но понять, что она есть. И что это возможно: преобразить и из зла сделать добро, а из Г. сделать человека. Он вспомнил, что люди улыбаются, и теперь смотрит на мир другими глазами. Пусть на него вылили ушат дерьма, он поднялся и понял, что отвечая злом на зло, можно лишь опуститься в пучину отчаяния. Всё потому, что жизнь — это не прямая, а круг, и как бы ты ни бежал вперед, всё равно в конечном итоге наткнешься на себя. Ты такой не один.

Тысячи одинаковых кулачков подняты в небо. Злое поколение. Сплоченное поколение. Как уже говорили великие, на наш век пока не выпало ни великой войны, ни великой депрессии. Слава богу, если не выпадет, но это не единственное, чего мы лишены, мы лишились также глобальной идеи. Мы зациклены на потреблении. Просто батарейки из матрицы.

Раньше мы хотели попасть в космос. Попали. Хотели построить коммунизм. Просрали. А теперь что? Теперь мы купи-продай. Покупаем. Продаем. Сырьевой придаток. И люди. Какие тут могут вырасти люди, когда поколение озабочено тем, чтобы набить свой живот и влезть в кредит побольше? Поколение получается без денег и без мозгов, только увеличивая эту яму между богатыми и бедными. У нас нет высшего класса. Перевешали. Сгнобили. Нет больше балов и светских мероприятий, они для избранных, а чернь как тусила, так и тусит в клубах, сливая туда свое бабло с мизерных зарплат. Все ждут, что станет лучше. Не станет. Причем просто ждут и ничего не делают. Голосуют за одну и ту же партию или им позволяют думать, что все так голосуют. Лучше так.

«Как бы не стало хуже, — думают они. — Продавать и покупать лучше. Вот, может, в лотерею выиграю, или просто буду сидеть на кресле перед телевизором — и там скажут, что всё стало хорошо, и тогда всё резко изменится. Как по щелчку пальцев». Но нет. По телеку всё так же убивают и взрывают, что из дома выходить не хочется. Вот тебе причина, по которой можно не выбираться из жилища и просто обустраивать свою маленькую уютную пещерку. Ездить по торговым центрам и покупать горы разного хлама. Телевизор больше чем у соседа, машину классом выше. Куртки, шапки, ботинки последних коллекций, которые стоят по нескольку твоих зарплат, — и вечером в воскресенье, охренев от принятого за выходные алкоголя, трястись над понедельником.

Такое будущее нас не устраивает, не устраивает оно и Г. Поэтому сегодня, в этот прекрасный выходной день, он решает сделать нечто хорошее. Он снимает часть денег с карты, едет в заранее намеченный приют и отдает их распорядителю. Г. знает, что этот человек не сворует, а купит на них что-то действительно нужное, как он уже сделал компьютерный зал ранее. Детям будет радость. Хоть немного радости в этом сером, затянутом грозовыми облаками мире. Как сделать еще лучше — Г. пока просто не знает.

А потом он поедет за город, не особо сильно нажимая педаль газа, чтобы не жечь топлива больше, чем нужно. И найдет бескрайнее русское поле. Такое, чтоб глаз мог зацепиться только лишь за горизонт, и упадет своей исстрадавшейся спиной прямо на траву. Он будет лежать и смотреть в небо, размышляя о том, что еще предстоит сделать. И как такое ничтожное Г. может сделать этот мир лучше. Хоть немного. Хоть на уровне собственной никчемной жизни. И мы можем ему помочь. Ему могут помочь ты и я. Это проще, чем кажется.

Г. лежит на поле, и взгляд его устремлен вдаль. И там, в этой призрачной дали, всё действительно хорошо, и нет там такого Говна, какое мы видим день ото дня вокруг. Мне хочется думать, что это не просто возможно когда-то и с кем-то, а находится рядом с нами. Прекрасные, замечательные и умные люди проходят рядом и без причины улыбаются, и мне хочется…

Хочется надеть капюшон и убежать куда-нибудь далеко-далеко, чтобы ни один из живущих людей не смог больше меня увидеть. И там, в этом мифическом далёко, моя никчемность не будет ничего стоить, и я буду блистать всеми цветами радуги, прерываемый лишь трелями соловьев. Буду бежать до тех пор, пока пленку моей жизни не зажует кинопроигрыватель, а на экране мерными вычерченными буквами не появится надпись:

КОНЕЦ.