Не надеясь на будущее

Нишер чувствовал себя так, словно участвует в массовке на съемках фильма о Древнем Риме или, скорее, Вавилоне. Улица, насколько мог видеть глаз, была битком забита людьми, и все они занимались любовью - вдвоем, втроем, вчетвером... Но особенно поразила Нишера атмосфера, царившая над толпой: в ней не было и намека на сексуальность! Нет, это было настоящее море чистой любви, сочувствия, сострадания! Он заметил, что лицо Огуна начинает как бы таять, растворяться в волнах толпы, и крикнул:

- А как долго продлится подобное отношение ко мне?

- Возможно, отношение к тебе останется неизменным все время твоего пребывания здесь, - расслышал он голос Огуна.

Все время? Нишер даже представить себе этого не мог. А когда наконец до него дошел смысл сказанных слов, он лишь промолвил чуть ли не с благоговением:

- Вы хотите сказать... куда бы я ни пошел, везде?.. Огун только ухмыльнулся и исчез. Нишер представил себе, как вся планета занимается любовью, как в ряды сексуальных партнеров вступают все новые и новые участники... Да, это, безусловно, была самая настоящая Утопия! Нишер понимал, что ему необходимо каким-то образом доставить информацию о будущем в свой век, каким-то образом убедить людей... Он поднял голову и увидел... что находится в Центральном парке, перед входом в отель "Плаза".

- И, видимо, очередной скачок во времени окончательно лишил вас сил? спросил Майлз.

Нишер с улыбкой потупился. Пик воздействия валиума на его организм был уже пройден; он быстро приходил в себя.

- Видимо, я не успел вписаться в нашу действительность, - сказал Нишер. Я полагал, что сразу смогу все всем разъяснить - просто схватить любого человека за руку и рассказать, как именно ему следует умерить свой пыл Я надеялся, что сумею показать людям, для какой замечательной любви приспособлены их тела... Видимо, я слишком ретиво взялся задело; мною владел какой-то истерический запал; я просто всех напугал... А потом меня сцапали полицейские.

- Как вы сейчас себя чувствуете? - заботливо поинтересовался Майлз.

- Остались лишь усталость и разочарование, а в остальном я полностью владею собой Можно сказать и так. Можно даже все это считать просто галлюцинацией. Впрочем, неважно. Важно одно я вернулся в свое собственное время, в тот век, где существуют еще и войны, и энергетические кризисы, и сексуальные домогательства, но я абсолютно ничем не могу этого изменить!

- По-моему, ваши душевные и физические силы восстанавливаются чрезвычайно быстро, - заметил Майлз.

- Разумеется, черт возьми! Никто и никогда не мог обвинить Леонарда Нишера в том, что он не способен быстро восстановить свои силы.

- В общем, я вами доволен, - сказал Майлз. - Но желательно все же, чтобы вы несколько дней провели под нашим наблюдением. Это не наказание, как вы понимаете, а просто искреннее желание помочь вам окончательно реабилитироваться.

- Хорошо, док, - сонно откликнулся Нишер. - Сколько еще я должен пробыть тут?

- По всей видимости, не более одного-двух дней. Я выпущу вас при первой же возможности.

- Что ж, это справедливо, - буркнул Нишер. И тут же уснул. Майлз велел санитару не отходить от него, вызвал также дежурную сестру из психиатрического отделения и решил пойти домой - он жил неподалеку, а немного отдохнуть ему очень хотелось.

Майлз жарил на обед бифштекс, но мысли его крутились вокруг того, что рассказал ему Нишер. Разумеется, это не могло быть правдой! Но предположим только предположим! - что Нишер действительно побывал в будущем. И там действительно достигнуто полиморфное перверсивное половое влечение... В конце концов, существует немало свидетельств того, что подобные пространственно-временные скачки действительно возможны.

Вдруг Майлзу ужасно захотелось вновь увидеть своего пациента. Он вышел из дома и поспешил в больницу, подгоняемый какой-то неясной потребностью.

В крыле номер два регистратора за столом не оказалось. Отсутствовал и полицейский, обычно стоявший на своем посту в коридоре. Майлз бросился бежать. Дверь в палату Леонарда Нишера была открыта; Майлз осторожно заглянул...

Кто-то, сложив больничную койку, на которой прежде лежал Леонард, аккуратно прислонил ее к стене, благодаря чему в комнате оказалось достаточно места для двух санитаров (один из которых служил раньше охранником в "Детройт Лайонз"), для Нормы, сестры из психиатрического отделения, для двух студенток-практиканток, для дежурного полицейского и еще для одной женщины средних лет, приехавшей из Денвера навестить родственника.

- А где же Нишер? - вскричал Майлз.

- Ох, этот парень не иначе как меня загипнотизировал, - заявил полицейский, с трудом натягивая брюки.

- Он прочитал нам дивную проповедь... О, это поистине Слово Любви! мечтательно проговорила особа из Денвера, заворачиваясь в простыню, ранее служившую Нишеру "мокрой упаковкой".

- Но где же он сам? - заорал Майлз.