Не надо, дядя Андрей! (СИ)

— Да. Я знаю, кто такая Пушкова Алина Сергеевна. Сейчас приеду.

Разом обмягший член выскользнул из моей задницы, мазнув мокрым напоследок.

АНДРЕЙ

1.

— Присаживайся, Андрей.

Моисей Валерьевич, старый нотариус, который когда-то помогал еще нашему с Виталькой отцу, мог звать меня хоть «пацаном», ему было можно все. Еще живы были в памяти те дни, когда мы в этой конторе до хрипоты ругались с братом, оба пытаясь отказаться от наследства в пользу другого, а мудрец Моисей, устав от нас, одной фразой о том, что мы не уважаем память отца, вернул нас на землю и заставил принять все, что было завещано и именно так, как было.

— Не могу, — честно ответил я. — Нервы. Подбрасывает, еле в машине усидел. Расскажи мне, что там с Виталькиным завещанием? Какое новое? Откуда оно? И при чем тут Алина?

Моисей Валерьевич, пожав мне руку, вернулся за свой стол и сел на свой стул-трон с высокой спинкой. В его кабинете все было основательным: книжные шкафы темного дерева, стол красным сукном, бронзовая лампа, мраморное пресс-папье, и даже стулья для посетителей требовали усилий, чтобы их отодвинуть от стола. Здесь все немного замедлялись, приходили в себя, даже если врывались в мыле и истерике, как я.

— Слушай, значит, сюда. Явилась ко мне баба, роскошная как моя жизнь до женитьбы, заявила, что знает об открытии завещания Виталия, но у нее есть для меня сюрприз. И достает завещание, подписанное твоим братом. Все честь по чести: перечислено имущество, счета, уточнено, что если на момент смерти он будет владеть еще чем-то, оно тоже входит в наследственную массу.

— А дата? — я все-таки сел в единственное кожаное кресло прямо напротив Моисея, глаза в глаза через длинный стол. Вцепился побелевшими пальцами в подлокотники.

— Датировано этой зимой. Двадцать пятое января.

— Почему в базе не было? — продолжал я допытываться.

— Подписано капитаном исследовательского судна, курсировавшего в Белом море. По нормам права оно действительно. Но если хочешь, можем заказать проверку подлинности.

— Да, да, разумеется, надо.

Я попытался вспомнить, мог ли Виталька быть в январе на Белом море, но потерпел поражение. Мало я интересовался жизнью брата.

Может быть, на этот вопрос могла ответить Лиза…

При мысли о ней у меня как обычно потянуло в паху: тяжело, сладко, но тут же встрепенулось сердце.

— Так все его имущество завещано…

— Пушковой Алине Сергеевне, как я и сказал.

Моисей снял свои очки в золотой оправе, потер переносицу.

— Андрей, это не мое дело…

— Так та женщина, что приходила к тебе, это была она? — я вскочил, не в силах спокойно сидеть.

— Да, она предъявила паспорт на это имя. Андрей…

Алина? Неужели она жива?

Неужели Виталька знал об этом и не сказал мне?

Общался с ней? Завещал ей все имущество… Выходит, квартиру Лизы тоже…

Да о чем я думаю!

Алина!

— Как она выглядела? — напряженно спросил я. — Опиши?

— Да можешь сам посмотреть… — Моисей откинулся в кресле и кивнул на прозрачную дверь в свою приемную.

Я медленно повернулся и увидел, что на пороге стоит и смотрит на меня через два толстых стекла…

Она.

Алина.

Изменившаяся. Уверенная в себе. В белом брючном костюме и дурацкой огромной шляпе. С короткой стрижкой и крашеная в «бешеный баклажан». С презрением на лице. Но ее глаза я не забуду никогда.

Это она.

Как живая.

Живая.

2.

В голове звенело.

Или это звенели ее каблуки, цокая по гранитному полу приемной.

Перед глазами мелькали темные точки. Я нащупал позади кресло и упал в него, не отводя от нее глаз. Шикарной. Взрослой. Уже не той заплаканной сломанной девочки, которая сбежала от нас.

Эта хищница с оттренированными жестами и взглядами. Ни одного лишнего движения. Она точно знает, как качнуть бедром, под каким ракурсом встать, чтобы выглядеть как с картинки.

И меня она игнорировала.

Зато холодная белоснежная улыбка сверкнула вспышкой в адрес нотариуса.

— Моисей Валерьевич, как я рада вас снова видеть! — она процокала отраженным эхом к трону нотариуса, подала ему руку, и Моисей даже привстал, чтобы ее поцеловать. И тут же получил два воздушных чмока рядом со щекой. — Так скучала! Знаете, ни один современный мужчина не сравнится со старой гвардией. К вам приходишь и прямо с порога чувствуешь себя настоящей женщиной. Давайте я к вам экскурсии девочек буду водить, чтобы хоть почувствовали, как это?

Атмосфера кабинета пропитывалась ядовитым запахом духов, от которых перехватывало горло и казалось, перестает хватать воздуха.

Она повернулась ко мне, распахнув синие глаза и округлив пухлые губы, обработанные моими коллегами-косметологами. Но даже это ее не портило.

— Здравствуй, Андрей. Давно не виделись.

Тоже протянула тонкие пальцы для поцелуя. Сжал их, чувствуя, как позвоночник выкручивает смесью боли и желания. Даже отравленный ее запах хотелось вдыхать полной грудью.

Алина.

Моя синеглазая беда.

Она прошла походкой от бедра, такой уверенной, что на секунду я даже засомневался, что это она, хорошая нежная девчулька, которую любил мой брат и сломал я. Но она села, закинув ногу за ногу, взмахнула ресницами, и словно не было всех этих лет.