Не надо, дядя Андрей! (СИ)

От Рустама мне еще прилетит ответочка, когда его отпустит. Но я не жалел. Даже хотел, чтобы он на меня залупнулся, тогда я смогу отрезать ему его кривой хер. С огромным наслаждением!

В машине по пути домой я даже не включал музыку. Внутри меня была тишина и снаружи тоже была тишина. Мы ехали так по трассе, я и тишина, под ровный звук мотора, под скользящий по асфальту перед нами свет фар и бледный рассвет на горизонте.

Было ясно, что все уже изменилось.

Я люблю Лизу.

Привязанный к ней и болезненной страшной своей тягой, и исступленным обожанием, сейчас я мог посмотреть на реальность здраво и понять, что у всех моих состояний только один корень.

И у желания мучить ее до полусмерти, и у потребности поклоняться.

Стремительно она ворвалась в мою жизнь, зацепила жестоким гарпуном, который не вырвать из себя. Если только с половиной внутренностей.

Но и дебилу ясно, что в этой самой жизни есть место только для меня и моих извращенных желаний. Или я превращу ее в свою игрушку и уничтожу как личность, или…

Должен отпустить.

Не показывать ее извращенцам, с которыми общаюсь сам. Не подставлять под мутные слухи об инцесте и педофилии. Дать ей расти и развиваться как нормальной восемнадцатилетней девушке.

Потому что все иное — страшный, чудовищный эгоизм.

И наплевать на все обещания брату. Он мертв, она жива.

И ее я люблю больше, а значит, должен спасти от себя.

Дать ей шанс.

ЛИЗА

1.

— Лизунь, идем пожрем? — Предложила Машка, как всегда игнорируя то, что я хлюпаю носом и давно стерла влажными салфетками все следы макияжа с глаз.

— Не хочется что-то… — я сгребла тетради с парты и засунула в сумку. Еще одна пара — и можно наконец поехать домой, упасть лицом в подушку и лежать так до утра.

А утром встать, нарисовать на лице другую, более радостную девушку, и снова поехать в универ.

— Ты уже на моей памяти похудела килограмма на три! — Возмутилась моя пухленькая сокурсница, самовольно назначившая себя моей подругой еще в первый день учебы. — Начнешь весить меньше сорока пяти, перестану с тобой дружить!

Я не стала говорить ей, что уже вешу сорок три. Машка все пытается выведать у меня секрет похудения, а я не знаю, что ей сказать. Смерть мамы, дядя-извращенец, любовь, без которой не можешь дышать и потеря этой любви. Не советую.

Есть я просто забываю. Поэтому, подумав, я кивнула:

— Пошли в столовку.

— Нет, Лизунь, нас Корсаков зовет в кофейню! Он, правда, тебя хотел позвать, но я уговорила позвать еще и меня. И Кирилла заодно, чтобы это все не так страшно смотрелось. За это я обещала уломать тебя вечерком пройтись по барам. Так что не обламывай мне Кирюшу! Я о нем с первой недели мечтаю! Ну и о лазанье с кедровыми орешками, которую в той кофейне дают, не без того!

Если бы не Машка, думаю, я бы не потянула первый месяц учебы в универе. Дойти туда, получить студенческий, зачетку, библиотечную карточку, учебники, расписание, везде отметиться и поприсутствовать на выступлении декана был мой максимум. В конце дня я была уверена, что не вернусь.

Я себя переоценила. Надо было остаться жить там, на кладбище. Подъедать снедь с могил и спать рядом с мамой, пока не наступят холода и уже не надо будет никуда возвращаться.

Только из упрямства, из желания показать чертому дяде Андрея, что он не сломал меня: ни тогда, когда насиловал, ни тогда, когда любил, ни тогда, когда бросил, я приперлась в свой универ. И еще ради мамы. Ради ее памяти. Думала, смогу начать новую жизнь. Но сил на нее не было.

Но стоило мне сойти с крыльца, как меня окликнул звонкий голос:

— Эй, а ты куда собралась?!

Я недоуменно пожала плечами. Вряд ли это мне.

Но голос не унимался:

— Да ты, ты! Что головой вертишь?

И меня схватили за руку.

Веселая, пухлая блондинка с брекетами на зубах улыбалась так широко, что можно было рассмотреть фирменную печать на этих брекетах:

— У нас пьянка первокурсников! Никто не имеет права сбегать! Тебя как зовут?

Так я стала лучшей подругой Машки. На следующий день она заехала за мной на своей старенькой зеленой «Шкоде» и всплеснула руками:

— Ты что, одна живешь? Везет как! Зато есть где устраивать вечеринки! Все парни будут твои, только выбирай!

И даже мой рассказ про аварию, забравшую маму и отчима, не сбил ее жизнерадостного настроя. Я не собиралась устраивать вечеринки. Я вообще не заходила в своей квартире дальше туалета с ванной и кухни. Зал и мамина спальня были закрыты.

Машка не смутилась нисколько! Вихрем собрала мои вещи, сварила мне кофе и запихнула в машину. Мы даже успели к первой паре. И с тех пор уже два месяца я живу на внешней системе жизнеобеспечения. Но потихоньку начинаю справляться сама.

Например, на прошлой неделе ездила за одеждой. То, что я купила с Андреем так и лежало в чемодане нераспакованное, носила я свои старые вещи. Но с начала сентября так похудела, что они с меня буквально сваливались. Пришлось, скрепя сердце, воспользоваться его кредиткой. Других денег у меня не было. Не продавать же вещи из дома.