Не надо меня обижать (СИ)

Противоречивость мужчины иной раз поражала меня в самое сердце. Он был настолько разный, что я затруднялась сказать какой он на самом деле. В каждую из наших встреч он открывался мне совершенно с другой стороны. И я бы не сказала, что меня это напрягало, скорее удивляло. Но именно это заставляло чувствовать к нему необъяснимую тягу, как будто я была с ним знакома долгое время. Стефану зачастую удавалось предвосхитить ситуацию, в которой мы находились, и выбрать манеру поведения соразмерно ей. Вот и сейчас он замер, не предпринимая никаких действий, ожидая их от меня, словно в продолжение моей инициативы, имевшей свое начало в его кабинете.

— А может быть мы займемся изучением совершенно другого рода? — спросила, потершись животом о чресла мужчины. Не надо было быть ясновидящей, чтобы ощутить его желание. Я так соскучилась по прикосновениям Стефана, что готова была сделать все самостоятельно, тем более имея огромный опыт за плечами. Но в то же время я помнила нашу встречу в гостинице, когда Лем не позволил мне профессионально сделать ему приятное, и сейчас я волновалась, что вновь могу навредить, испортив момент.

«Будь собой!» — внезапно вспомнила его же слова.

— Предлагаю для этого пройти в спальню, — вдруг хрипло произнес он.

— Хорошая идея, — подарила поцелуй в губы.

Стефан вдруг подхватил меня на руки, когда я этого совершенно не ожидала.

— Что ты делаешь? — взвизгнула, прижимаясь всем телом к мужчине, чтобы облегчить ему ношу.

Буквально в несколько шагов Стефан преодолел пространство до двери, которая почти сливалась со стеной. Умудрился открыть ее каким-то образом, при этом не снимая меня с рук. Мы оказались в еще одной темной комнате.

— Сейчас я включу свет, — предупредил он.

— Нет. Не надо. Так даже интереснее, — ответила, ощущая дрожь предвкушения.

— Правда?! — меня медленно спустили с рук.

Я проехалась грудью по груди Стефана, чувствуя его сердцебиение, слыша его запах. Окружающая темнота заставила острее воспринимать все что происходило со мной. И это еще больше заводило. Хотелось какого-то безумия. Драйва.

Сумасшествия.

— Что ты хочешь? Скажи! — попросила, зная, что готова ради Стефана на любое безумство.

— Подари мне себя настоящую, — услышала в ответ.

Какая я? Что во мне от меня?

Лем задал такую сложную задачу, которую я даже не знала с ходу как решить.

— Я уже забыла какая есть на самом деле. Меня столько раз обижали. Я столько раз ломалась, собирая себя из ничего, что не могу даже вспомнить что осталось моего, а что воскресло из пепла, — выдохнула в губы Стефану. — Я стану воском в твоих руках. Лепи из меня что тебе угодно, — внезапно произнесла, веря в то, что говорю.

Мне на самом деле хотелось стать тем, кто будет соответствовать всем потребностям мужчины. Я была готова позволить ему делать со мной все что он пожелает. Мне казалось, что в этом выражается максимум моего доверия.

— Ну, уж нет. Мне не нужна податливая глина. Я не желаю быть кукловодом и хозяином марионетки. Что всегда меня привлекало в тебе, так это непокорный блеск в твоих глазах, вызов бросаемый всем и каждому, желание бороться до последнего, твоя сила, — Стефан не забывал оглаживать мои бока, ласкать ягодицы и целовать.

Губы. Шею. Плечи.

— Ты меня знаешь всего-то ничего. Откуда тебе известно о моей непокорности? — хмыкнула в ответ, возвращая жаркие поцелуи, сделанные под покровом темноты.

— Хм, — услышала смешок.

Ловкие руки Стефана принялись избавлять меня от одежды. Было что-то безумно возбуждающее в отсутствии света. Я так привыкла делать «это» под яркими софитами, что забыла каково это бывает в темноте, когда из-за отсутствия зрительного восприятия, включается воображение, когда можно «видеть» кончиками пальцев, обрисовывая контуры лица, форму ушей, изгиб бровей. Для других любовь в темноте это обычное состояние, для меня же это событие, схожее по частоте с появление кометы на орбите Земли.

— Слышишь как бьется мое сердце? — внезапно спросил у меня Стефан, когда я расстегнула пуговицы на рубашке.

Я прильнула к груди, не забыв предварительно поцеловать это место, проведя влажную дорожку по коже.

— Да, — приложила ухо так, что стало отчетливо слышен стук.

— Оно бьется для тебя.

И в этот момент я верила ему, хотя давно уже не была глупой и наивной девочкой. Я чувствовала правду в его словах. Он не красовался, не лукавил, не придумывал, что произвести на меня впечатление. Он верил тому, что говорил. Это я прекрасно слышала своим сердце. И это было прекрасно. Я желала отдать ему себя полностью, взамен. Подарить свои внутренний мир, раскрыв до основания, до донышка.

Последний клочок одежды в виде шелковых трусиков соскользнул с меня. И я впервые ощутила свою наготу перед мужчиной, потому как вместе с упавшей тряпицей пообещала себе, что обязательно буду честна со Стефаном до конца. Я найду в себе силы приоткрыть завесу тайну, которая долгие годы разъедала меня изнутри, потому как если я этого не сделаю, то не прощу себе.

Меня нежно увлекли в сторону. Краем голени я ощутила как уперлась во что-то мягкое.

— Не бойся, тут у меня кровать.