Не надо, папа!

Хината послушно перебралась на соседнюю крышу. Мужчина в светлом плаще остался на месте и чуть присел, готовясь к атаке. Птица под острым углом пикировала прямо на него. Анбу взмахнул одной рукой, другой. В выпученные фиолетовые глаза пернатой твари вонзились кунаи. Птица, взвизгнув, врезалась в то место, где он стоял, и разгромила своим клювом центр верхнего этажа.

Хината в ужасе затаила дыхание. Ей почему-то показалось, что Анбу погиб — настолько впечатляюще мощным был удар. Ослепленная птица удалялась, тяжело рассекая крыльями воздух и совершая пьяные виражи. Бьякуган преследовал ее на любом расстоянии, и Хината вдруг заметила на шее у птицы мужчину в маске кота. Он стоял в полный рост, каким-то чудом сохраняя равновесие. Сделал пару шагов, полоснул себя рукой по ладони и засадил кунай птице в спину. Та даже не почувствовала. Кунаи в глазах и слепота занимали ее куда больше блохи на спине.

Пернатая тварь нечаянно снесла верхушку башни, и Анбу, воспользовавшись моментом, опасно спрыгнул на крышу дальнего дома. Он выпрямился и сложил печати, почти так же поразительно быстро, как их складывал Пейн.

Хината резко перевела взгляд на птицу. От того места, где был воткнут в спину кунай, разошлись ветви фуиндзюцу, наполненные чакрой. Поток чакры внутри призыва взбесился. Птица, потеряв ориентацию в пространстве, рухнула вниз и взорвалась, так и не достигнув земли. Ее ошметки и кровь разметало по округе, и немного погодя все исчезло. Призыв прервался.

Успокоившись за своего знакомого из Анбу, Хината сфокусировалась на противнике. Многоножки свились в клубок, надежно спрятав внутри длинноволосого мужчину с пирсингом, и под защитой призывов он продолжал складывать печати. Несколько команд пытались пробиться к нему, в том числе и парень, похожий на Кибу, со своим волком.

Кунаи и сюрикены рикошетили от плотной брони многоножек. От огня животные поджимали тонкие лапки, но все равно упрямо не исчезали. Несколько шиноби синхронно ударили фуутоном, и потоки воздуха изрезали длинные тела многоножек. Из рассеченных в панцирях щелей хлынула вязкая желтая жидкость. Многоножки с хлопками стали исчезать, но вместо них изнутри клубка появлялись новые.

Нужно помочь им.

Хината хотела было спрыгнуть вниз, но рядом появился какой-то чунин и преградил ей путь рукой.

— Нет.

— Почему? Мы должны ударить все вместе! — попробовала возразить Хината.

— Хьюга, ты — наши глаза. Ты единственная можешь видеть его внутри хамелеона, так что первой при возможности он атакует тебя. Не подставляйся.

Звучало резонно.

— Хай.

Анбу в маске кота уже очутился неподалеку и швырнул в клубок многоножек кунай. Шиноби кругом перегруппировались. Хината заметила, как вокруг Пейна внутри импровизированного кокона появилось еще пять тел: четыре разбитых и одно вполне себе живое.

У нее похолодело в груди.

— Эй! — воскликнула она что есть мочи.

Ее тонкий голос утонул в грохоте взрывов и реве гигантского буйвола, который явно поставил себе цель сравнять с землей все оставшиеся постройки в округе.

— Что ты видишь? — спросил Анбу.

Он уже снова стоял рядом. Единственный обратил внимание на ее вопль.

— Он… он призвал остальных, — заикаясь выдавила Хината.

****

«Оно тебе надо?» — тоскливо спросил Орочимару.

Это моя деревня. Мой дом.

Сарада сняла очки и протерла подолом платья.

«Они пытались влезть к тебе в голову».

Заслужила.

Орочимару фыркнул.

«Если Пейн убьет тебя, я лишусь своего драгоценного тела».

Твои проблемы. И это все еще мое тело, черт возьми!

Земля дрожала. Сарада взбежала по стене дома на крышу. В данный момент это было удобно, потому что с высоты можно было оценить обстановку, а дома с цветными пологими крышами на этой улице прилегали друг к другу вплотную, и по ним можно было спокойно перемещаться.

Вдалеке, где красивая череда домов прерывалась, лежали руины. Там бесновался огромный буйвол. Он бесцельно носился по улицам, разрушая дома и сея хаос, и откуда-то вдалеке из нескольких очагов валил черный дым.

Сарада подбежала ближе. Там, далеко, что-то происходило. Гигантские многоножки заплетались в живой клубок оранжевых пятен и шевелящихся тонких лап.

«Окуклился».

Сарада пропустила замечание Орочимару мимо ушей. Смысл его доходил до сознания смутно, а времени долго рассуждать не было. Она добежала до конца вереницы крыш, перепрыгнула на чей-то балкон, с него на дорогу и двинулась дальше понизу.

В этом районе целых домов практически не осталось. Одни развалины и редкие разбитые корпуса каким-то чудом выстоявших башен.

«Сарада, я нашел у тебя некроз», — слащаво мурлыкнул змей.

— Чего? Где?

«В том месте, где должен быть инстинкт самосохранения».

В разговоре начистоту его мнение отвергли, и Орочимару решил долбить ее по капле исподтишка. Сарада сцепила зубы, но сделала вид, что не услышала.

Никогда бы не подумала, что он может так действовать на нервы.

Она перебралась через развалины и очутилась у самого эпицентра событий.