Не надо, папа!

Что-то кольнуло сердце — слова Шисуи о Хокаге и том, что вся деревня должна быть ей семьей. Но развить эту мысль Сарада не успела, потому что подруга взгромоздилась на качели и заговорила:

— Мне иногда кажется, что я совсем его не понимаю. Он весь в себе. С каждым днем мы видимся все реже, он отдаляется и отдаляется.

— Ты не пробовала поговорить с ним об этом? Его, конечно, трудно поймать, но…

— Пробовала, — с болью в голосе отозвалась Изуми.

— И что сказала?

— Да то же, что и тебе. Говорю: «Мне кажется, ты куда-то уходишь, Итачи-кун».

Она раскачивалась все сильнее и сильнее. Длинные каштановые волосы колыхались на ветру, прикрывая ее печальное лицо. Неподалеку снова с грохотом прокатилась банка и послышались тонкие визги ребят.

— А он что?

— Да ничего. Сказал: «Никуда я не ухожу». И все тут. Знаешь, Сарада, это тяжело. А я ведь даже не знаю, имею ли право рассчитывать на что-то. Я почти уверена, что не интересую его. Ни капельки.

— Да ладно тебе, Изуми…

Дядя был необычным мальчиком, но Сарада верила, что Изуми ошибается. Она помнила беседу с Итачи на веранде перед тем, как он ушел на свою смертельно опасную миссию. Именно вопрос про чувства к Изуми смутил Итачи и позволил Сараде отыскать дорогу к его сердцу. Может, дядя никогда и не признается Изуми в этом и не ответит ей взаимностью, может, он никогда не признается в этом даже самому себе, но ему однозначно не все равно. Изуми нравится ему, отдает он в этом себе отчет или нет.

— А честно, Сарада, — сказала вдруг Изуми. — Он ведь и тебе небезразличен, правда?

Своим вопросом подруга повергла ее в глубокий шок.

— Ну… Ну да… Мы же — семья. Разумеется, мне не все равно.

— Нет, я не об этом, — Изуми покачала головой и развевающиеся волосы хлестнули ее по щекам. — Я понимаю, что ты приемная дочь Фугаку-сана, и Итачи-кун теперь считай твой брат. Но все-таки сводный брат. Вы — не родные.

Еще какие родные. Он мой дядя, Изуми.

— Признайся, — горько сказала девочка. — Он ведь нравится тебе совсем не как брат.

— Да ты чего, с ума сошла? — опешила Сарада и почувствовала, что ее щеки неумолимо наливаются кровью. — Ты… ты что это несешь. Изуми… Я никогда не думала, что ты ревнуешь ко мне Итачи.

— Покраснела, — констатировала подруга, совершенно не слушая ее спутанных оправданий. — Значит, я права.

Сарада приложила ладони к щекам.

Чушь. Полнейшая чушь. И, ч-черт, мне ведь никак не убедить ее в обратном. Я же не могу сказать ей, что Итачи — мой дядя, шаннаро!

Но… Боги, если Изуми неправа, то почему ее щеки горят?

Сараде вдруг стало страшно. Она полезла копаться в своих чувствах, но запуталась, перепугалась еще сильнее и бросила это. Щеки горячо пульсировали от прилившей к лицу крови.

— Черт, Изуми! — гневно воскликнула Сарада и вскочила со скамьи.

Она разозлилась. Зачем Изуми вообще завела этот разговор? Ну зачем надо было спрашивать?

Ее охватила паника. Сарада осознавала, что если Изуми права, то это конец. Влюбиться в собственного дядю. Так делать нельзя.

Мне просто нужно успокоиться. Я успокоюсь и пойму, что люблю его как дядю, а не как мальчика. Он мой дядя. Дядя!

Она спустилась с площадки к набережной, где резвилась малышня, с виду — ровесники Саске и Наруто, и села на ступени. Мутные мысли понемногу выветривались. На пологом парапете, нагретом теплым осенним солнцем, подложив руки под голову, лежал мальчишка, поразительно похожий на Шикадая. Она поначалу его и не заметила, настолько он сливался с пейзажем. Сарада немного отвлеклась от своих пугающих мыслей.

Почему он не играет со всеми?

Она уцепилась в этот спасительный вопрос и стала упорно его раскручивать, избегая возвращаться мыслями к беседе с Изуми.

Может, его так же не принимают в команду, как Нанадайме? Он тоже одинок? Тогда… что, если они бы поладили с Наруто? Было бы чудесно.

— Эй, — позвала Сарада.

Отец Шикадая не шелохнулся, лишь скосил на нее глаза.

— Ты это мне?

— Да. Ты чего не играешь со всеми?

Шикамару прикрыл веки, с наслаждением потянулся, словно кот, и вернулся в прежнюю позу: руки под голову.

— Лень.

Ну действительно. А ты, наивная, думала, что нашла друга для Нанадайме.

****

Итачи опустился на колено перед лидером Корня. Он был в темном кабинете, где когда-то пытали Сараду. Данзо снова вызвал его к себе.

Эти встречи казались Итачи странными. Он принадлежал к Анбу под непосредственным руководством Хокаге. После окончания проверочной миссии — его с Данзо уже ничего не должно было связывать, но человек, воплощающий тьму Листа, не собирался с ним расставаться. Данзо поднялся из-за стола и, постукивая по полу тростью, подошел к Итачи поближе. За его спиной неизменно маячила тигриная маска.

— Учиха Итачи, ты можешь встать.

Он подчинился. Данзо сверлил его единственным глазом.

— Как тебе Анбу?

— Пока не знаю.

— Честный ответ. У тебя еще будет масса возможностей набраться опыта. А до тех пор — шлифуй свои навыки, — распорядился Данзо, как будто Итачи был его учеником или подчиненным.

Но Анбу Хокаге не имело никакого отношения к Корню. Соответственно, у Данзо не было никаких прав отдавать Итачи приказы. Все это было очень странно.