Не надо, папа!

Омои, шурша оберткой, распаковал новый леденец, проследил за ней взглядом и ушел к окну. Рядом остался лишь Генма.

— Куда мы летим, сенсей? — спросила Сарада.

— Домой.

Она уставилась на глянцевые черные плиты пола, в котором отражались пятна огней искусственных светильников.

— Тоже считаете меня Белым Зецу?

— Хмф. Нет, — процедил Генма сквозь зубы.

Его привычка жевать сенбоны никуда не делась.

— Воскреснуть ребенком, спустя годы. Ты уже проворачивала такое однажды. Если получилось тогда, то что помешало бы еще раз?

— Ханаби не верит.

— Будь ты и правда лазутчиком, зашифровалась бы помудрее.

— Много времени прошло, сенсей?

— С твоей гибели? Восемь лет.

Сарада притихла, пытаясь вообразить, что могло произойти за эти годы в Конохе и вообще в мире.

— Кто Хокаге?

Голос невольно дрогнул.

— Конохамару.

— Конохамару?! Да он же… ему же…

Нет, все же к такому она не была готова.

— Ему же всего… двадцать?

— Бывали Каге и помоложе, — невозмутимо процедил Генма.

— Почему он? Неужели, больше некого было. Почему не оставили отца Шикамару?

— Он оставил пост. Сейчас такие времена. Война только закончилась. Конохе нужен не просто мудрый стратег. Деревня как никогда нуждается в сильном лидере.

«Война только закончилась»… Четвертая Мировая длилась так долго?

— А что… Учиха Саске?

Генма пожал плечами.

— Не видели его еще с начала войны.

— Но он жив? — воскликнула Сарада.

Сенсей снова пожал плечами.

— Почем я знаю?

— А Сакура? Харуно Сакура.

— Сакура… — он заговорил тише. — Сакуру пару недель как хоронили.

Сарада вскочила.

— Что?!

Тяжелая рука сенсея силой заставила ее сесть обратно на пол.

Глаза расширились от ужаса.

— Что значит «хоронили»?! Как?

— Как обычно хоронят, — отрезал Генма. — Она погибла на миссии.

— Восемь лет… восемь лет. Но почему?! Она не должна была. Даже если так… Сейчас еще рано. Еще как минимум лет… восемь.

Сарада притихла, осознав, что говорить все это вслух было глупостью.

— Не знаю, о чем ты, — хмуро ответил сенсей. — Но ее смерть правда стала для всех неожиданностью. Она была очень сильна. Не представляю, что могло погубить ее.

Сарада уткнулась носом в колени.

Хотела спасти маму. А вышло только хуже.

Глаза щипало от слез.

Глава 177. Ветвь Младшего: Джинчурики

177

Конохамару-сенсей всегда оставался наполовину ребенком. Даже в том будущем, где его назначили джонином-наставником Команды Семь нового поколения. Сейчас же он сидел в кресле Хокаге, усталый и злой, глядел на нее тяжелым взглядом, и Сарада с удивлением понимала, что на этом месте и в таком виде Конохамару смотрится совершенно естественно.

Когда он успел стать таким… взрослым? На последней войне?

— Что за бред?

— Как и ожидалось, — ответила Сарада. — Ты мне не веришь.

Конохамару проморгался и встряхнул головой, чтобы взбодриться.

— Ты не можешь быть дочерью Учихи Саске. Ты же…

— Перемещение. Во времени.

Конохамару беспомощно посмотрел на нее.

— Могу, — припечатала Сарада. — Не веришь — сделайте эти… тесты. Сейчас точно должны быть технологии, чтобы это не представляло такой уж проблемы.

Следуя ее совету, он откинулся в кресле, снял трубку и стал набирать номер. Он посидел с несколько минут и бросил трубку на рычаг.

— Не отвечают.

— Потому что сейчас четыре часа утра, — скучно пояснила Сарада.

Конохамару скрестил руки на столе и уперся в них лбом.

— Тебе бы поспать.

Каким бы суровым мужчиной Конохамару ни стал и какой бы девчонкой она ни выглядела, но привычка заботиться о нем никуда не испарилась.

— Разберусь. И вообще, я все еще не уверен, что ты — это ты, корэ.

— Посмотри мне в глаза.

— Еще чего.

— Боишься?

— Не собираюсь поддаваться на глупые провокации.

Хокаге умело избегал ее взгляда, но против этого были действенные методы. Мангеке активировался мгновенно. Сарада захватила контроль над потоками чакры в мозгу Конохамару. Момент из прошлого, о котором вряд ли мог знать кто-либо, кроме них двоих. Стертые в кровь суставы, палящее полуденное солнце. Разрисованное краской лицо Годайме.

Конохамару вспотел и ошалело уставился на нее.

— Сарада… — выдавил он с мукой в голосе.

Ей и самой стало не по себе. Казалось, совсем недавно она защищала его от гнева Пятой, а сейчас кресло Хокаге занимал уже он.

— Как она умерла?

— Кто?

— Сакура. Моя мама.

Конохамару устало покачал головой.

— Я этого не знаю. Тогда Хокаге был Нанадайме.

Сарада крупно вздрогнула.

Нанадайме… Нет. Это не тот Нанадайме. Забудь.

В дверь постучали.

— Войдите!

Сквозь небольшую щель в кабинет заглянула Карин.

— Ты звал меня.

— Да. Я звал тебя. Только не «ты», а Хачидайме-сама.

Карин отвернулась и презрительно фыркнула.

— Как чувствует себя Джуни? — спросил Конохамару-сенсей немного виновато.

Карин отвернулась еще сильнее. Даже шея хрустнула.

— Говори, зачем звал.

Конохамару кивнул.

— Проверь. Это Сарада?

— Это Сарада. Все?

— И тебя это не удивляет, корэ?! — нервы у новоиспеченного Хокаге явно сдавали.

— Пфф. Если это все, то я пошла домой.

Карин резко развернулась на пятках и направилась к двери.

— Карин. Погоди.

Она остановилась, но не обернулась.